Виртуальная реальность частично актуализируется в социальной реальности. Следовательно, виртуальную социальную реальность можно отнести к одному из модусов социальной реальности. Феномен виртуальности, как было отмечено выше, изучается без интерпретации ее как особой социальной формы. В связи с эти необходимо уточнить философско-теоретические основания понимания специфики виртуальной социальной реальности.
Реальность (от позднелатинского realis – вещественный, действительный). Реальность означает [285, c. 428]:
1) все существующее вообще;
2) объективный мир (в том числе и объективированный мир человеческого духа, «субъективно-объективный» мир культуры), существующий независимо от человеческой воли и представлений;
3) действительность (как актуальное бытие).
С разным пониманием реальности связана и многозначность термина «реализм» в истории философской мысли, который мог выступать синонимом как идеализма, так и материализма. В современном научном познании термин «реальность» используется для обозначения того или иного аспекта универсума, составляющего предметную область соответствующей науки [285, c. 428].
Поскольку в своей работе мы опираемся на деятельностный подход, то будем придерживаться следующего определения реальности. Реальность – это действительность, т. е. объективная реальность как актуальное наличное бытие, реализующее определенные исторические возможности [285, c. 609].
Социальная реальность – это область отношений, возникающая посредством взаимодействия индивидов, социальных групп, социальных институтов [285, c. 317].
Виртуальная реальность – это термин, характеризующий особый тип взаимодействия между разнородными объектами, а также специфические отношения между ними – порожденности и интерактивности [285, c. 403].
В онтологическом плане реальное как объект познания противопоставляется идеальному как его воспроизведению в мысли (хотя в системах идеалистического монизма это противопоставление снимается). В теоретической традиции установлена дихотомия: «идеальное – реальное», «идеальное – материальное» и «актуальное – потенциальное».
Идеальное противопоставляется материальному начиная с Аристотеля. Материальный мир – это мир вещей. Идеальный мир – это мир идей, образов, символов. Однако, по мнению И.А. Мальковской, виртуальное – это мир не символов, но симулякров. Означающее и означаемое разнятся между собой, что приводит к искажению реальности [166]. Гегель обосновал механизм взаимопроникновения идеального в реальное с помощью закона отрицания отрицания: «Идеальность – есть отрицание реального, но притом такое, что последнее в то же время сохраняется, содержится в этой идеальности, хотя и не существует больше» [56, с. 132].
Реальность для нашего современника представляется составленной исключительно из движущейся «материи» (понимаемой предметно, на уровне ощущений как осязаемое вещество) и «разговоров» о ней, лишенных собственного онтологического статуса. Если же сознание вдруг переходит в такое состояние, что начинает полагать существование некоторой иной реальности, кроме чувственно осязаемой, то мыслит ее либо как подобие первой (рядом с «грубой» возникает неосязаемая «тонкая материя»), либо непременно как некоторую внеположенную субъективированную сущность. Тогда всякое идеальное мыслится как «проявление трансцендентного существа» или опять же потустороннего «духовного» компонента, непостижимым образом существующего в теле. И в первом, и во втором случаях идеальное мыслится как противостоящее имеющемуся человеческому разуму (иное по отношению к нему), доступное только путем проникновения в него средствами вненаучных мыслительных практик.
П. Бурдье вплотную подходит к понятию «идеальное», говоря о символическом как о том, что является материальным, но не признается таковым (чувство одежды, хорошее произношение, «стиль»). Исследователь вводит понятие «символический капитал», под которым понимает трансформированную и потому замаскированную форму «экономического» капитала [41, c. 118]. С точки зрения П. Бурдье, реальная политическая функция символических систем состоит в том, что с их помощью пытаются узаконить господство путем навязывания «правильного определения» социального мира. Близко по значению к «идеальному» и понятие «поле», а также «габитус» как единство телесно-исторической данности социального актора [41].
Реальность существует как возможная и действительная. В понятии реальности возможность и действительность совпадают. Но бытие реальности – есть противоречивое единство возможного и действительного. Реальность содержит в себе не только действительную реальность, но и возможную реальность. Социальная реальность, порожденная деятельностью субъектов, – это единство актуального (осуществляемого субъектом) и потенциального (предполагаемого субъектом). Быть актуальным – значит быть действенным, насущным. Потенциальным – возможным, способным к действию.
Грань естественное – искусственное проходит в отношении человеческого бытия на уровне общественное – индивидуальное. Состояние того, что мы называем «общество», признается как «естественное», а выражение того же самого в единичном бытии – «искусственное», поскольку по инерции мышления предполагается, что жизнь общества «закономерна», «онтологична», являясь продолжением некоторой естественно-природной взаимосвязи, а индивид творит себя самого таким, каким он не является «от природы», т. е. в силу своей телесной конституции, личностное бытие «феноменологично». Поэтому в основе индивида лежит «искусственность», отрицание некоторого изначального, природного состояния – «естества». Естественным (составляющим его природную сущность) в человеке является как раз то, что мы привыкли признавать как искусственное – социальность.
Не менее важная проблема, обсуждающаяся сегодня по поводу реальности, следующая: в каком смысле реальность существует? Чтобы разобраться с этой проблемой, рассмотрим смысл и формирование понятий «существование» и «реальность». О существовании человек начал судить еще с античной культуры (одно из первых высказываний в этой области принадлежит Фалесу Милетскому: «Все есть вода, поскольку сами Боги клянутся водами Стикса», а о реальности пошла речь практически только в наше время, во второй половине XIX столетия. Что понималось под «существованием»? Для античного мыслителя существует лишь то, что обеспечивает познание и мышление. В Новое время под существованием понималась объективация социального опыта, обусловленная естественно-научным познанием, и опирающаяся на него инженерная деятельность.
Вернемся к понятию «реальность». Можно указать три основные обстоятельства, обусловившие в наше время выдвижение этого понятия в качестве самостоятельного. Начиная с XIX века настолько возросло значение частных форм жизни и личности, что индивидуальный опыт и жизнь в ценностном отношении стали соизмеримыми с социальными. Второе обстоятельство связано с новым пониманием места науки и познания. После Канта, по сути, начинается закат научного мышления не вообще, а в качестве основного ценностного ядра нашей культуры. В результате сегодня мы воспринимаем научное познание всего лишь как одну из форм человеческой жизнедеятельности среди других (искусства, религии, этики) в ценностном отношении не лучше и не хуже других. Третье обстоятельство – именно язык и семиотика, а не труд, деятельность, дух и т. п. реалии начинают определять интимную сущность человеческой и социальной жизни, особенности нашей психики и сознания. Требовалось новое понятие, охватывающее эти три обстоятельства, переакцентирующее мышление с научного познания и социального опыта на любые формы символической жизни и индивидуальный опыт. Таким понятием и становится понятие «реальность». Если для идеи существования главное – это онтология, обеспечивающая научное познание, то для идеи «реальность» главным является утверждение полноценности индивидуального бытия и жизни… в реальности. Реальность – это мир, в котором личность (индивид) может полноценно жить [284]; реальность (в отличие от существования) – не одна: одним реальностям противостоят другие; реальность, наконец, может быть познана, только в последнем смысле она существует, но не физикалистски, а гуманитарно.
Гуманитарная точка зрения на реальность наиболее последовательно представлена в работах Н.А. Бердяева, который утверждал, что он не верит в объект, а только в объективацию, а она представляет собой проекцию во вне, в реальность активности субъекта. Объективированный мир не есть подлинный реальный мир, это есть лишь состояние подлинного реального мира, которое может быть изменено. Объект есть порождение субъекта. Лишь субъект экзистенциален, лишь в субъекте познается реальность. Бытие есть понятие, а не существование. Реальность возникает не сама по себе, а в результате активности этого субъекта, когда он мыслит, сочиняет, переживает. Реальность по Бердяеву, это и есть объективация познавательной способности личности, т. е. приписывание существованию такого устройства, которое человек в познании эманирует и экзистенцирует из себя и собой. С точки зрения идеи реальности, само существование есть всего лишь один из видов реальности, а именно «познавательная реальность» [23].
Различим понятия «реальность», «бытие» и «действительность». Начнем с реальности. Реальность – это наиболее абстрактное понятие. Реальность это то, что существует. Она есть в-себе-бытие, т. е. бытие, абстрагированное от рефлексированности. Реальность приписывается всему, что может возникнуть, что существует, что является прехо-дящим.
Если реальность имеет несколько «вещный» оттенок, то бытие, кроме реального, может быть и идеальным. Реальное бытие – мир существования. Идеальное бытие – мир сущностей. Реальное бытие имеет пространственно-временной характер. Оно индивидуально, неповторимо. Идеальное бытие вне пространства–времени, оно неизменно, вечно, ему не свойственно быть фактом. Это бытие идей (например, идея демократии, социума), или это бытие ценностей (например, ценности религиозные, моральные и т. д.).
Но в мире есть и такая сторона как момент непрерывного движения, непрерывного изменения. Эта сторона мира выражается категорией «действительность». Действительность – это действительное бытие сущего, т. е. это бытие сущего в действии. Именно таким образом реальное бытие себя и обнаруживает. Аристотель сближает понятия energeia (энергия) и entelechia (осуществленность, законченность), т. е., если несколько упростить его рассуждение, он сближает движение и сущность [284]. Энергийное миросозерцание находит выражение в марксистской диалектике (роль труда), в феноменологии. В немецком языке, как и в русском, понятие действительности содержит в себе компонент действия, в то время как в греческом и латыни действительность сближается с истинностью, а во французском и английском – с реальностью. Для действительности существенно именно начало действия: ведь действительность – это созидаемая, конструируемая, практическая реальность.
Реальность принадлежит (именно – принадлежит, а не приписывается) последним вещам, последним основаниям, которые не нуждаются в доказательстве. Вопрос о реальности это вопрос о субстанции, т. е. о том, что существует благодаря самому себе и в самом себе. Можно принимать такую субстанцию или, вслед за Д. Юмом утверждать, что субстанция это только фикция, используемая для обозначения сосуществования свойств [302]. От этого зависит выбор той или иной модели реальности.
Виртуальное и реальное взаимосвязаны и взаимно проникают друг в друга. Виртуальность «постигает» мир, а реальное его сохраняет (воспроизводит), либо изменяет. Виртуальное содержит в себе новые ценности, образцы поведения и существует изначально независимо от реального, живет по своим законам. Поскольку виртуальное опосредует реальное, виртуальная реальность, сформировавшись в коллективном сознании, воплощается реально, становясь мощным рычагом контролирующего, упорядочивающего воздействия на ход реальной жизнедеятельности людей. Виртуальная реальность проявляется в реальном посредством символов (ритуалов, знаковых систем и пр.) и является его особым инобытием. Социальный прогресс, установление нового социального порядка лежат через мир возможный (виртуальный). Однако прогресс не наступит до тех пор, пока этот мир не будет актуализирован новаторским интеллектом, действием, т. е. пока ценности, образцы поведения не будут включены в реальную жизнь, не будут упорядочивать социальные взаимодействия. Таким образом, постепенно виртуальное проникает в реальное, создает новый социальный порядок. Виртуальное присутствует в процессе постоянного самоотрицания и самообновления реального мира.
В некотором смысле любая культурно опосредованная реальность является «виртуальной» – поскольку предполагает восприятие действительности с использованием искусственно создаваемых «комплексов ощущений». Виртуальная реальность невозможна без взаимодействия физического и психического. Виртуальная реальность по своему генезису антропогенна, создана человеком, искусственна. Но в то же время является и естественной, поскольку она всегда существовала.
Виртуальная реальность – это самостоятельная реальность, а не то, что вымышлено или не существует в действительности. К.А. Сергеев и Д.Н. Разеев указывают на это: «Виртуальная реальность, о которой так много говорится в наши дни, – это не иная реальность, куда мы уходим время от времени; это и есть реальность, в которой мы живем. Виртуальная реальность – это продолжение реальной реальности» [241]. Виртуальная реальность – это не иллюзия, а самостоятельная реальность, так как она фиксируется человеком или прибором. Для виртуальной реальности верна формула Д. Беркли – существовать, значит быть воспринимаемым. Трехмерная графика, объемный звук, локализуемый человеком, тактильные ощущения – все это материальные проявления виртуальной реальности. Виртуальный мир – это комплекс ощущений. Грань между физической и психической реальностью в виртуальном мире стерта.
Виртуальная реальность есть действительность, т. е. бытие сущего в действии, поскольку виртуальную реальность трудно зафиксировать, описать, познать. Возможный мир (виртуальная реальность) есть вариантная модель реального мира (широко использованная в логике концепция, восходящая к Лейбницу). Виртуальные миры не просто воспроизводят реальность, но преобразуют ее за счет интерактивного изменения существующих свойств: изменчивости формы, размера, соотношения части и целого, движения между различными уровнями структуры и т. п., выводя человеческое представление за рамки повседневного опыта.
Под виртуальной реальностью будем понимать один из модусов реальности, обладающий собственными признаками: тенденцией к актуализации, автономностью, интерактивностью, порожденностью реальными формами, быстрым формированием, актуализацией при наличии опосредованного взаимодействия, быстрым исчезновением, условностью, наличием обратной связи. Следовательно, виртуальная реальность связана с реальностью, которая ее породила, но в то же время и отличается от нее. Можно зафиксировать тождество и различие виртуального и реального, их генетически обусловленное единство. Виртуальное – это актуализируемая возможность, возможность в процессе актуализации, воплощения в действительность. Реальное – это уже актуализированная возможность, ставшая возможность. По отношению к ней виртуальное есть «не-вполне» реализованный модус одной и той же сущности, порождающей и виртуальное, и реальное. Виртуальное – это модус, порождаемый другим модусом.
В отличие от идеальной реальности виртуальная – это не символическая реальность, а симулятивная. Если знаки-образы как означающее отражают объект как означаемое, то знаки-символы не отражают объект, что ведет к искажению социальной реальности и к значительному отрыву виртуальной реальности от социальной. Кроме того, если идеальная реальность существует инкретно, то виртуальная – дискретно. Виртуальная реальность не является и материальной реальностью в полном смысле этого слова, так как она охватывает не только вещный мир. Виртуальная реальность – это не актуальная реальность в полном смысле этого слова, поскольку виртуальные феномены получили пока лишь частичную актуализацию. Виртуальная реальность не является и потенциальной реальностью в полном смысле этого слова, так как она может актуализироваться при наличии опосредованного взаимодействия [167, 232].
К. Пигров выделил четыре модели реальности: натуралистическую, реалистическую, деятельностную и феноменологическую [214]. По существу здесь два типа моделей. Одна из них – натуралистическая (или виталистическая) объясняет социум «снизу», из природы. Другая – реалистическая (или идеалистическая) объясняет социум «сверху», из Абсолюта, Бога. Обе эти модели субстанциалистические. Между ними располагаются две другие модели, более или менее последовательно проводящие антисубстанциалистическую позицию. С одной стороны, это деятельностная (например, материалистическая, имеющая марксистскую форму, или культурологическая и т. п.) модель, с другой – феноменологическая, которая также стремится объяснить
социум из него самого, а не из «земли» и не из «неба». Модели реальности имеют вполне определенную культурную среду.
Натуралистическую модель можно обнаружить еще у античных философов. Реалистическая (идеалистическая) модель превалировала в средневековье. Она сложилась уже у Аврелия Августина. Деятельностная модель – это продукт новоевропейской цивилизации, испытавшей сильное воздействие галилеевской науки. Наконец, феноменологическая модель – порождение новейшего времени, продукт кризиса новоевропейской цивилизации. Она близка постмодернистским формам философствования. Однако феноменологическая модель обладает рядом недостатков, поэтому для получения картины реальности в настоящее время намечается использование интегративной теории. Рассмотрим возможности каждой модели.
Натуралистическая модель.
Реальность в рамках данной модели – это реальность биологической популяции. Натуралистическая модель сводит общество к функционированию популяции человека как биологического вида. Предполагает, что социокультурные и природные явления качественно однородны. Поэтому общественные процессы должны анализироваться как не представляющие собой качественно новую по сравнению с природой реальность, и их объяснение возможно с помощью познания законов природы. Представителями натуралистической модели реальности были, например, Платон, Ш. Монтескье и другие. Реальность они рассматривали «снизу», из природы. Для натуралистических концепций реальности общественный мир не открывается непосредственно, как и мир природы. Между сущностью и ее проявлением есть дистанция, которую необходимо и до определенной степени можно преодолеть. Эта необходимость диктуется тем, что общество, как и природа, независимо от человека и равнодушно к нему, что человек должен полагаться только на свои силы, на свои способности познать и как-то покорить общество, или приспособиться к нему.
Реалистическая (идеалистическая) модель.
Реалистическая модель объясняет социум, обнаруживая в нем высшее духовное начало. Общество – это символ высшего, «отзвук торжествующих созвучий». Реалистическая модель строится на базе вертикальной устремленности к Абсолюту, к Богу. Представители реалистической модели реальности – Ф. Аквинский, Н. Кузанский, Лейбниц.
Лейбницем постулировалась дихотомия двух миров: «Мир, поскольку мы обращаем внимание лишь на разумные существа и их связь между собой, согласно моральным законам под правлением высшего блага, мы будем называть царством милосердия и отличать его от царства природы, в котором эти существа… ожидают от своего поведения последствий, сообразных лишь с естественным ходом вещей в нашем чувственно воспринимаемом мире» [149]. Каждый человек соединяет эти два мира, поскольку он принадлежит к обществу. С одной стороны, он подчинен закону причинности, с другой – он свободен и в этом смысле не подчиняется закону причинности.
Реалистическая модель относит бытие социального не к миру необходимости (как это представлено в натуралистической модели), а к миру свободы. Социальное бытие (реальность) поэтому не совпадает ни с материальным, ни с психическим бытием. Будучи нематериальной, эта реальность все же надындивидуальна, сверхлична.
В реалистической модели отношение между Я и Ты опосредовано высшим, а именно церковью: «Всегда и везде – сознательно или бессознательно, в согласии ли с умышленной волей людей или вопреки ей – общество в своей основе носит сакральный… характер, социальное единство в его живой глубине ощущается как святыня» [149].
Деятельностная модель.
Эта модель, в противоположность натуралистической, не сводит общество к функционированию популяции человека как биологического вида. Она же, в противоположность реалистической модели, оставляет в тени вопрос о трансцендентном характере социального. Именно человеческая деятельность создает новую реальность, специфическую, принципиально не-природную и сверх-природную. Постулируется, что источник общественных изменений в самом обществе, т. е. люди в процессе своей общественной жизни сами создают основы для ее изменения.
Основания деятельностной модели реальности можно обнаружить уже у Дж. Вико, утверждавшего, что люди сами делают свою историю. Однако в развитом виде деятельностные модели реальности появляются в середине XIX века, когда сознание новоевропейской цивилизации начинает активно продуцировать политэкономические идеи, а цивилизация – строиться на их основе. Деятельностные модели, как правило, техноморфны. Люди строят социум как мегамашину, которая, раз возникнув, начинает определять их дальнейшую активность как материальную, так и духовную.
Рассмотрим более подробно марксистские представления о реальности [170]. Эту разновидность деятельностной модели реальности можно называть и материалистической моделью, если иметь в виду, что марксистская социальная философия именует обычно себя историческим (социальным) материализмом. Реальным считалось лишь то, что может быть наблюдаемо актуально или потенциально. Принципиально не-наблюдаемые объекты не существуют в качестве реальных. Однако здесь существует исключение. Есть часть объектов, принципиально не-наблюдаемых человеком, но существующих объективно-реально: виртуальные частицы, события в четырехмерном пространственно-временном континууме. Эти объекты конструируются лишь по отношению к реальным, т. е. выступают в качестве таких, у которых отсутствуют те или иные характеристики реальных объектов, или же, наоборот, которым присущи свойства, невозможные у реальных объектов. К. Маркс понимал общественное бытие, реальный мир как процесс производства средств жизни, процесс создания и использования производительных сил людей, вступающих в производственные отношения. Эти отношения объективны, т. е. не зависят от воли и сознания участвующих в них людей. Это реальность, которая хотя и не вещественна, но материальна в том смысле, что объективна. Это и общественное бытие, определяющее общественное сознание. Таким образом, реально все то, что включено в деятельность, в практику субъекта, то, чем он оперирует, то, что он изменяет. Нереально все то, что не включено в деятельность субъекта. В основе марксистской модели лежат способ производства, единство производительных сил и производственных отношений. Однако в других модификациях деятельностной модели это место может занять только одна техника (техницистская модификация деятельностной модели). Такой взгляд тесно связан с марксизмом.
Сегодня техницистская модель является по существу социально-философской основой официальной идеологии индустриально развитых стран (Д. Белл, У. Ростоу и др.). К техницистской модели близка и модель М. Маклюэна, который основу общественного развития видит в средствах коммуникации, а не в средствах производства материальных благ.
Феноменологическая модель.
Феноменологическая модель отказывается от допущения какой-либо субстанции в общественной жизни. Ее представители считают, что нет никакого заранее заданного основания, которое бы определяло социум, которое было бы неизменно, всегда равно самому себе. «Явление не есть… какое-либо “субстанциальное” единство, оно не имеет никаких “реальных свойств”, оно не знает никаких реальных изменений и никакой причинности… Приписывать феноменам природу, искать их реальные, подлежащие определению части, их причинные связи – значит впадать в полнейшую бессмыслицу, не лучшую чем та,
которая получилась бы, если бы кто-нибудь пожелал спрашивать о каузальных свойствах, связях и т. п. чисел», – писал создатель феноменологии Э. Гуссерль [70]. Необходимо воздержаться от веры в существование этого мира как объективной реальности. Специфика реальности – в ее искусственной, т. е. социально организованной природе. Реальность сконструирована. Нет никакого «внешнего» мира, существование которого не зависит от процессов его исследования, интерпретации, понимания и объяснения. Нет никакого заранее конституированного поля объектов, лишь ожидающих объяснения. Реальность творится ее участниками здесь и теперь. В этом смысле реальность не техноморфна (как во многих деятельностных моделях), она не предполагает раз и навсегда созданной общественной машины («мегамашины»).
Социальный мир как бы прекращает свое существование, если ему отказано в человеческом признании. Вне человеческого признания реальность не обладает свойством существования. Общество реально потому и постольку, поскольку члены общества признают его реальным, относятся к нему как к реальности, определяют его как реальность. Отец-основатель «феноменологической социологии» Альфред Шюц, последовательно применивший к социальной сфере феноменологические методы, развивая вышеприведенную мысль, рассуждает не только о том, что вне интерпретации нет социального мира, но и о том, что социальный мир – это мир множества реальностей. Различные индивиды сосредоточивают внимание на разных аспектах реальности. Словом, социальные феномены реальны, поскольку мы организуем деятельность так, что подтверждаем их реальное существование [308, c. 228].
Реальность с феноменологической точки зрения существует в социально организованных актах интерпретации, в интерпретативных процедурах. Сами по себе социальные институты и социальные отношения лишены внутренне присущего им значения, они лишены внутренне присущей им природы. При этом нужно учитывать, что не
всякая интерпретация дает жизнь социальности, а такая, которая возникает спонтанно, которая обыденна, даже рутинна и настолько очевидна для самих участников, что они даже не ведают, что так интерпретируют свою жизнь.
Итак, реальность сконструирована, причем сконструирована смыслами. Но это вовсе не значит, что она совершенно лишена того, что марксисты называют объективностью, а феноменологи называют фактичностью. Социальный мир конструируется участниками деятельности интерсубъективно, он экстериоризуется как существующий вне их. Вот здесь и гипостазируется та реальность, которая присутствует в натуралистических, реалистических или деятельностных моделях.
В феноменологической модели реальности обнаруживаются некоторые моменты (именно – «фактичность»), которые при их одностороннем рассмотрении могут дать нам субстанциальные модели социальной реальности, как «частный случай» феноменологической модели. Но все субстанциалисты оставляют в тени то обстоятельство, что объективность реальности является результатом объективации при-емов, используемых членами общества для понимания, осмысления, познания, действия в реальности.
Феноменологически актуальные и виртуальные социальные явления различаются через форму апперцепции. Кроме кантовской чистой (разум, рассудок) и эмпирической (осмысление после опыта) апперцепции берутся во внимание и другие смыслообразующие апперцептивные структуры: логика, язык, поступок и т. п.
Социальный мир экстериоризируется с помощью языка. Язык предоставляет категории для интерпретации явлений социального мира. Особую роль играет фиксированное слово, в частности, письмо.
В более общем плане социальный мир экстериоризуется с помощью артефактов, искусственно созданных предметов, некоторых инструментов, с которыми связываются определенные символы. В новоевропейской цивилизации таким артефактом выступает прежде всего техника. Артефакт изымает конкретное бытие из времени, приближая социальное бытие к всеобщему (к Абсолюту, к Богу), но в то же время и сильнее привязывает это бытие к пространству, так как он всегда занимает определенное место, требует его. Поэтому социальное бытие, проявляющее себя в артефактах, которые выносят смыслы из неопредмеченной реальности, требует социального пространства, а следовательно, и перемещения в нем, которое невозможно без транспорта. Средства транспорта в индустриальных обществах ослабляют привязанность артефактов к месту, поэтому метафизический смысл транспорта в том, что с его помощью происходит частичное восстановление свободы, потерянной в результате экстериоризации социального мира.
Одно из наиболее характерных проявлений экстериоризации реальности – территория страны. Народ в индустриальных обществах опредмечивался на своей территории, которая становилась для него ценностью.
В феноменологическом подходе реально все то, что существует, осознается, воспринимается, то, что актуально. К виртуальной реальности это относится лишь частично. Виртуальные феномены еще далеко не все актуализировались в социальной реальности, не все осознаются и воспринимаются индивидами, хотя и оказывают влияние на их сознание и поведение.
Недостатком феноменологической модели реальности является то, что действительное понимание нами всего социального мира невозможно. Мы всегда схватываем только какую-то его часть.
Итак, виртуальную реальность достаточно трудно исследовать с помощью натуралистической и реалистической моделей, поскольку они описывают статичный социум извне. Деятельностная и феноменологическая модели более подходят для анализа виртуальной реальности, так как они описывают динамичный социум изнутри.
* * *
В данной работе авторы рассматривают и интерпретируют виртуальное в обществе в рамках деятельностного подхода. Общество
– это система взаимодействий индивидов, социальных сообществ, институтов. Виртуальность – это социальные формы, которые появляются и существуют только пока есть взаимодействие между социальными субъектами. Нет взаимодействия – формы распадаются. Но если виртуальность – это идеальное в социальной реальности, то виртуальное противоречит и в понятии и в бытии сути идеального. Ведь идеальное не исчезает после прекращения взаимодействия, оно продолжает жить не как действие субъектов, а как их мысли, идеи. Однако распадаются формы взаимодействия. И только этот феномен дает основание для использования особого понятия – виртуальное общество. Виртуальное в социуме – это также такие образцы действия и взаимодействия, которые отдельными индивидами свободно либо извлекаются из арсенала «неактуальных» (недействующих) образцов, либо вначале конституируются на уровне воображения, а не интеракции, а затем вводятся ими по их воле в интеракцию. Это образцы взаимодействия, в котором один субъект – реален, а другой – воображаем. Поэтому можно говорить о том, что актуальные социальные взаимодействия – это взаимодействия с участием реальных, а не воображаемых акторов. Виртуальные социальные взаимодействия – это когда одна из сторон – реальный субъект, а другая – «образ другого». Феномен виртуальности коренится в несводимости реальностей друг к другу. Для человека та часть социального мира реальна, которая его (человека) включает, с которой он взаимодействует не в воображении (потенциально), а актуально, т. е. испытывая воздействия конкретных людей, направленные именно на него, и сам воздействует на них. Весь другой социальный мир дан ему не актуально, а виртуально, т.е. он тоже есть в его сознании, но не включен в конкретные действия. Воображаемые события потенциальны, возможны, но не актуальны – не есть действия. Можно говорить о том, что социальная виртуальность
– такое свойство реальности, которое состоит в конструировании некоторой произвольной структуры реальности, придании ей устойчивого характера и противопоставлении другой структуре, актуальной [97].
Таким образом, философско-теоретическим основанием понимания виртуальной социальной реальности выступают:
1) представление о неотъемлемой связи содержания категории «реальность» с включенностью субъекта в познаваемый им мир;
2) трактовка понятия реальности как многоуровневой;
3) различение реальности на актуальную и потенциальную.