В социальном познании существует несколько подходов к описанию и интерпретации общества: структурно-функциональный (Т. Парсонс, Р. Мертон) [177, 210], деятельностный (Дж. Вико, Ф. Бэкон, К. Маркс, Л. Фейербах, К. Каутский, А. Богданов, Г. Делевский, Н. Рожков, В. Шулятиков, В. Черно, Ю. Кунов, В.П. Фофанов,
А. Бюль, А. Крокер, М. Вэйнстейн, М. Паэтау, М. Маклюэн, Д. Белл, У. Ростоу) [42, 164, 170, 322, 344, 352], феноменологический (Э. Гуссерль, А. Щюц, Б.С. Сивиринов, П. Бергер, Т. Лукман) [22, 70, 243, 308]. Социологическая теория предполагает изучение социума как некоторой данности, в которую человек включен тем или иным образом, которая либо представляет собой источник социальных феноменов, либо некоторую объективность, отражающуюся в сознании исследовательского сообщества. В социологических подходах к описанию и интерпретации социума рассматриваются объективные и субъективные факторы формирования и развития общества.
Рассмотрим социологические теории и концепции, в которых анализируется виртуальное общество и раскрывается содержание объективных и субъективных факторов его становления.
Первые попытки создания социологических моделей современности, которые бы опирались на объективные предпосылки формирования виртуального общества, были предприняты в конце XX века одновременно в Германии – А. Бюлем и М. Паэтау и в Канаде – А. Крокером и М. Вэйнстейном. Модели А. Бюля, А. Крокера и М. Вэйнстейна восходят к традиции исторического материализма К. Маркса. Согласно его теории, рост производительных сил, развитие новых технологий вызывают изменения в системе общественных отношений: появляются новые отношения собственности, на их базе – новые социальные классы, новые формы политической власти, идеологии и искусства. Приложение этой схемы к современности приводят Бюля, Крокера и Вэйнстейна к тезису о переходе к новой фазе капитализма, когда классические структуры индустриального общества устраняются по мере внедрения компьютерных технологий.
По мысли автора теории «виртуального общества» А. Бюля, с развитием электронных технологий компьютеры из вычислительных машин превратились в универсальные машины по производству «зеркальных» миров. В каждой подсистеме общества образуются «параллельные» миры, в которых функционируют виртуальные аналоги реальных механизмов воспроизводства общества: экономические интеракции и политические акции в сети Internet, общение с персонажами компьютерных игр. А. Бюль под виртуализацией понимал «процесс замещения с помощью компьютеров реального пространства воспроизводства общества пространством виртуальным» [322, p. 5]. По его мнению, «виртуализация – это технический процесс создания виртуального общества как параллельно существующего с реальным обществом. В реальном сегменте общества изменений нет, там вообще ничего не происходит» [322, p. 8]. Тем самым виртуализация рассматривается А. Бюлем как технологический процесс, связанный исключительно с появлением компьютеров, приводящий к формированию параллельного мира, отличного от мира социального и живущего по собственным законам. Научно-технический прогресс способствовал появлению современных компьютерных технологий, которые уже используются или будут использоваться в ближайшем будущем для виртуализации деятельности: e-mail, ftp, web, телеконференции, текстовые диалоги и дискуссии в Internet (совместная работа, контроль исполнения проектов и распространение информации), коммуникационные программы реального времени (мгновенного обмена сообщениями, распределенные сети, интерактивные технологии) и др.
Итак, А. Бюль считает виртуальное общество альтернативой традиционному обществу, и с этим согласны некоторые исследователи, полагая, что виртуальное общество является тем обществом, в котором индивид может стать свободным в своих действиях. Виртуальное общество, основанное на компьютерных технологиях, обладает рядом свойств: анонимностью, отсутствием жестких социальных рамок, в компьютерном мире нет общественного осуждения за перемену пола. Само создание виртуальной личности обеспечивается возможностью «убежать из собственного тела» как от внешнего облика, так и от индикаторов статуса во внешнем облике, а следовательно, от ряда оснований социальной категоризации. В виртуальности тело полностью освобождается от физического и входит в царство символического. А. Бюль рассматривает виртуальный социум как параллельный мир, но вместе с тем отрицает его связь с существующим миром, что противоречит рассмотрению виртуальной реальности в рамках полионтичного подхода.
Если А. Бюль констатирует тот факт, что гиперпространство «параллельных» миров – это новая сфера экспансии капитализма, то авторы теории «виртуального класса» А. Крокер и М. Вэйнстейн делают акцент на критике, т. е. на разоблачении киберкапитализма как системы, порождающей новый тип неравенства и эксплуатации. Владельцы компаний, производящих программное обеспечение и предоставляющих доступ в Internet, рассматриваются как ядро нового господствующего класса, движимого волей к виртуальности и превращающего виртуальное общество в капитал. Виртуализацией Крокер и Вэйнстейн называют «новый тип отчуждения: отчуждения человека от собственной плоти в процессе пользования компьютерами и превращение ее в потоки электронной информации, подпитывающие виртуальный капитал» [344, p. 7]. Канадские авторы очевидно перефразируют метафору Маркса, именовавшего капитал вампиром, питающимся живым трудом. Вообще, модель Крокера и Вэйнстейна – это скорее результат постмодернистской стилизации марксистской риторики, нежели итог собственно социологического анализа.
М. Паэтау предложил свою модель «виртуализации социального», в которой попытался оспорить точку зрения А. Бюля, и дать свое определение виртуализации. «Виртуализация – это процесс социальный, процесс изменения общества в целом, а не процесс создания параллельного виртуального общества» [352, p. 8]. Модель «виртуализации социального» М. Паэтау базируется на теории Н. Лумана, в которой общество определяется как система коммуникаций [160]. М. Паэтау интерпретирует возникновение гиперпространства сети Internet как результат «использования» обществом новых форм коммуникации для самовоспроизводства – автопоэзис (по терминологии Лумана). Он пишет о том, что наряду с традиционными формами, «реальными» интеракцией и организацией, коммуникация посредством компьютера вносит вклад в производство социальности. Изменение общества рассматривается М. Паэтау как структурная дифференциация системы вследствие появления в ней новых элементов: виртуальных аналогов реальных коммуникаций. Следовательно, виртуализация рассматривается М. Паэтау как процесс социальный, но опосредованный компьютерами и без компьютеров невозможный. Таким образом, М. Паэтау выявляет виртуальное в социальном, рассматривает виртуальное как особую форму социального.
Н.А. Носов, развивая мысль М. Паэтау, считает, что виртуальное является по своей природе потенциальным, но при наличии опосредованного взаимодействия: человек–носитель–человек может актуализироваться и войти в контекст социума [200, с. 157]. Виртуальное, по мнению М. Кастельса – это та часть социального, которая актуализируется в том случае, когда нет ситуации «лицом к лицу» между акторами [113]. Носителем в настоящее время является компьютер как символический посредник. Однако, как верно заметил М. Кастельс, символическая среда существовала всегда [113]. П. Сорокин писал, что в каждую эпоху были свои символические носители: в античности – божества, в средневековье – бог, в эпоху просвещения – ученые, в советское время – правитель, в настоящее время – компьютер. Однако сегодня носитель сообщения становится очень сложным технологически, упрощая осуществление коммуникации для пользователей. Компьютеризация – это одна из сущностей и проявлений научно-технического прогресса как неотъемлемой части эволюции социума. Компьютеризация – есть новая технологическая форма, превзошедшая по возможностям предыдущие [259].
Внедрение компьютерных технологий в социальную сферу приводит к усилению ее символичности. О формировании гиперсимволической реальности рассуждают такие постмодернисты, как Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ж.Ф. Лиотар в своих концепциях симулякров. Основываясь на концепции симулякров этих авторов, Д.В. Иванов заменил термин «виртуальное общество» на постмодернистский термин «симуляция». Кроме того, Д.В. Иванов расширил содержание понятия «виртуальное общество» и предпринял попытку социологического обнаружения признаков виртуальности во всех сферах общества. Он связал виртуализацию не только с техническими, но и с социальными трансформациями, происходящими в обществе. В.В. Крюков также указывает на то, что обычно термин «виртуальное общество» связывают с компьютерной сферой, однако сейчас все чаще данное понятие употребляется в контексте, совершенно выходящим за рамки области информатики и компьютерной техники. Глубина проникновения виртуальности в социальную и индивидуальную жизнь позволяет говорить о «виртуализации» общества. На сегодняшнем этапе информационные технологии начинают выступать в своей виртуальной ипостаси [137, c. 87].
Д.В. Иванов далее утверждает, что процесс симуляции происходит не только в компьютерной сфере, но и во всех сферах общества:
в экономике, политике, науке, искусстве. При этом симуляция предстает не как единый процесс, а как серия разнородных, но направленных сходным образом тенденций. По его мнению, о виртуализации применительно к обществу можно говорить постольку, поскольку общество становится похожим на виртуальное, т. е. может описываться с помощью тех же характеристик. Виртуализация в таком случае – это любое замещение социума симуляцией, образом, и совсем не обязательно с помощью компьютерной техники, но обязательно с применением логики виртуального. В деятельности людей, в их отношениях друг с другом именно образы, а не реальные вещи начинают играть значительную роль: «Превращение в последние десятилетия XX века социума в эфемерную, нестабильную, описываемую постмодернистким принципом anything goes, явно коррелирует с возрастанием в жизни людей роли различного рода симулякров – образов социума, замещающих сам социум» [82]. Упадок социального, описанный Бодрийяром и Лиотаром, отнюдь не апокалиптичен [31, 155]. Просто «старый» социум сменяется «новым». В результате развеществления общество приобретает черты, описание которых приводит к использованию понятия «виртуальное общество». Если экономический, политический, научный успех больше зависит от образов, чем от реальных поступков и вещей, если образ более действенен, чем то, что он отражает, то можно сказать, что виртуализируются социальные институты: рынок, корпорация, государство, политические партии, университет, научная школа. До сих пор институты существовали автономно от индивидов, представляли собой систему норм, с которыми необходимо считаться, статус индивида однозначно был привязан к той или иной социальной роли. Теперь же, когда следование нормам и исполнение ролей может быть виртуальным, социальные институты, теряя свою власть над индивидом, становятся образом, включаемым в игру образов [31, c. 144]. Институциональный строй общества симулируется, а не ликвидируется, так как он, сохраняя атрибутику социального, служит своего рода виртуальной операционной средой, в которой удобно создавать и транслировать образы и которая открыта для входа/выхода. В этом смысле современное общество похоже на операционную систему Windows, которая сохраняет социальную атрибутику, симулируя на экране монитора нажатие кнопок калькулятора или размещение карточек каталога в ящике [31, c. 148]. Сохраняется образ тех вещей, от которых собственно и избавляет применение компьютерной технологии. Общество эпохи Модерн – это овеществленная институциональная структура, независимая от устремлений индивидов. Индивид, находясь в институционализированном обществе, воспринимает его как естественную данность, в которой приходится жить. В эпоху Постмодерн индивид погружается в виртуальный социум симуляций и во все большей степени воспринимает мир как игровую среду, сознавая ее условность, управляемость ее параметров и возможность выхода из нее. Различение старого и нового типов социальной организации с помощью дихотомии «актуальное/потенци-альное» позволило Д.В. Иванову определить виртуализацию как процесс замещения институционализированных практик симуляциями
[88, c. 20].
С одной стороны, виртуальной экономикой можно назвать ту, в которой хозяйственные операции осуществляются преимущественно через Internet. С другой стороны, виртуальной экономикой можно назвать и ту, в которой процессы симуляции происходят без помощи компьютера. В экономике производится не вещь, а образ (привлекательности, уверенности, стильности, уникальности, респектабельности) [88, с. 22].
Виртуальной политикой можно назвать, с одной стороны, борьбу за власть и посредством агитации с помощью web-страниц конференций в сети Internet. C другой стороны, виртуальной политикой можно назвать и ту, которая осуществляется посредством рекламных акций в телестудии и на концертной площадке. Происходит замена реальных политических позиций и действий их образами [88, с. 34].
В сфере науки также происходят процессы симуляции. Наука сейчас – это не только предприятие по поиску истины, но также род языковых игр, состязаний в манипулировании моделями научного дискурса [88, c. 45], но это не стоит рассматривать как проявление упадка научной/академической элиты. Высокая «плотность» научного сообщества не оставляет места и времени для скрупулезной процедуры накопления и представления результатов. Этот дефицит места и времени приводит к тому, что единственно научной, рациональной формой дискуссии становится нелогичная, неструктурированная, но эффективная презентация образа идеи или теории. В сфере искусства создается не произведение искусства, а скорее его образ, который представляет собой клише, вычлененное из классических произведений и традиционных стилей [88, c. 52].
Симулируется супружество, родительство, родство по типу нуклеарной семьи, что выражается в новых семейных формах: в неполных, «пробных», дислокальных и гомосексуальных семьях. Они не являются «продуктами распада» семейных устоев, они – стабильные формы симуляции [88, c. 61].
Таким образом, виртуальное все больше и больше входит в нашу жизнь, способствует появлению нового социального порядка. Виртуализируясь, общество не исчезает, но переопределяется, изменяется его социальный порядок. Д.В. Иванов отмечает, что происходит ориентация практик не на вещи, а на образы, что оборачивается симуляцией социальных институтов, поскольку следование социальным ролям становится виртуальным. Институты сами становятся образами, превращаются в своего рода виртуальные институты. Рассмотрение механизмов появления виртуального общества Д.В. Иванов ограничивает современностью. Он пишет о том, что виртуальное общество – это феномен нашего времени. Однако, как неоднократно отмечал М. Кастельс, виртуальное общество всегда существовало [113].
Интерес представляет взгляд Л. Бляхера на рассмотрение становления виртуального общества. Его позиция уходит корнями в структурно-функциональный подход. Л. Бляхер считает, что сегодняшний социум утрачивает свою определенность и устойчивость. Это ведет к возникновению аномии в обществе, отчуждению человека от общества (депривации) и появлению девиаций. В обществе в состоянии аномии, хаоса и возникают виртуальные состояния [25, c. 115]. Когда человек чувствует себя ненужным обществу, когда он не уверен в завтрашнем дне, боится потерять свой социальный статус, он испытывает чувство дискомфорта. Для того, чтобы восстановить душевное спокойствие, человек погружается в мир иллюзий, виртуальный мир.
Обратимся к изучению субъективного фактора становления виртуального общества, а именно роли личности. Здесь можно особо выделить концепцию социальной квазиреальности Б.С. Сивиринова, опирающуюся на феноменологический подход к социуму. Б.С. Сивиринов подчеркивает, что сегодня виртуальные миры становятся новыми возможными мирами, новой формой возможных миров. Их наличие было обусловлено символической функцией человеческого сознания. Все то, что в социуме люди находили сомнительным или недостаточно полным, вынуждало их воссоздавать идеи о нем в виртуальном мире. В человеческом сознании возникали системы символов (идей), с помощью которых можно было объяснить противоречивые фрагментарные представления о социуме. У индивидов существует собственное представление о событиях, происходящих в социуме, о социальных явлениях. Так, на «дисплее» нашего сознания социальная структура отображается всякий раз с разной степенью упрощения и в индивидуальной форме. Сознание человека обладает символической функцией. Эта функция вытекает из компенсирующе-адаптационного мышления. Сознание человека воспринимает ограниченное конечное число социальных явлений, в то время как окружающий мир богаче в своих проявлениях. Но и сознание творит больше смыслов и значений, чем воспринимает. Сложные системы символов формируют виртуальное общество (социальную квазиреальность) с ее локальными субреальностями [243, c. 39].
Сегодня человек оказался в процессе «плюрализации жизненных миров». Люди разных возрастных групп по-разному интерпретируют современный социум. Их мнения противоречивы и конфликтны, поскольку они обладают разной системой знаний и ценностей. Кроме того, отсутствуют единые нормы, ценности, идентичные для всех. Людям старшего поколения в России, привыкшим к существованию единых однозначных знаний, единой однозначной их интерпретации, трудно адаптироваться к неизбежности осуществления выбора из плюрализма знаний и жизненных миров (реальностей). В условиях аномии, отсутствия единой морали весьма легко конструировать виртуальные жизненные миры, начиная от финансовых пирамид и кончая пирамидами политическими. Они предусматривали для людей сделать лишь один выбор, чтобы сразу же, одним принятым шагом избавиться от необходимости делать каждодневные рискованные выборы, столь характерные для членов современных плюралистических обществ. Болезненно протекает отмирание единого субъективного мира. Раньше не было институциональных структур с соответствующими функциями для утверждения ценностей плюралистического общества. Это привело к тому, что ценности мирового постиндустриального пространства пришли к нам настолько деформированными, что, по существу, обрели иное содержание, выступают как суррогатные псевдоценности, формируется псевдореальность, квазиреальность, виртуальное общество. Виртуальное общество (квазиреальность) не соответствует в переходные периоды общественного развития существующему социуму. Общественное сознание испытывает огромные перегрузки. Возникает ложное сознание, когда объективные картины мира отражаются искаженно, предвзято, тенденциозно. Кризисное состояние сознания инициирует неадекватное восприятие социальной действительности и формирует из фрагментарных элементов комплекс «социальных квазиреальностей» [243, c. 44].
М. Кастельс верно заметил наличие виртуальных миров в обществах на протяжении всей человеческой истории: «Во всех обществах человечество существовало в символической среде и действовало через нее. Реальность так, как она переживается, всегда была виртуальной – она переживалась через символы, которые всегда наделяют практику некоторым значением, отклоняющимся от их строго семантического определения» [113, с. 351]. В виртуальной реальности человек наделял смыслами, значениями те предметы и явления социального мира, которые не мог объяснить. Поэтому, виртуализация социальной жизни людей осуществлялась, с одной стороны, посредством символического замещения непознанных сторон существующего мира, а с другой стороны, путем воспроизводства и самовоспроизводства смыслов. Виртуальных миров в человеческой истории было много, на каждом этапе какой-либо из них становился определяющим, упорядочивающим все взаимодействия людей. В античности – это были мифы, в средневековье – мир религии, в эпоху Просвещения – мир науки, в XIX веке – идеология. Виртуальные миры – это миры символов, замещающих реальные предметы и явления, недоступные человеческому познанию. Так, например, в античности люди не могли понять причины возникновения природных явлений. Поэтому они объяснили их гневом богов. Сегодня сеть Internet предоставляет людям максимум информации, удовлетворяя их познавательные потребности. В современном виртуальном мире люди с помощью нового символического носителя – компьютера, как и раньше в других виртуальных мирах с помощью иных символических носителей, стремятся раскрыть те стороны мира, которые трудно познать в жизни. Компьютер – это новое средство познания социального мира [95, с. 45]. Стремясь восполнить свои фрагментарные представления о существующем мире в мире виртуальном, индивид выступает в роли объекта воздействия, воспринимающего новую информацию. Таким образом, новая коммуникативная среда возникает как продолжение исторически сформировавшихся социальных процессов. Сеть развивается не «вообще», а в определенном направлении.
По мнению М. Кастельса, в виртуальном обществе индивиды выступают не только пассивно воспринимающими информацию, но и являются активными творцами новых ценностей, моделей поведения, которые они воплощают в реальной жизни. Человек и раньше мог, причем достаточно легко, попасть в виртуальный мир, например, погружаясь в созерцание картины, кинофильма или просто увлеченно читая книгу. Однако во всех подобных случаях активность человека была ограничена его позицией зрителя, или читателя, или слушателя, он сам не мог включиться в действие как активный член. Совершенно иные возможности предоставляют виртуальные системы: самому включиться в действие, причем часто не только в условном пространстве и мире, но и как бы вполне реальном, во всяком случае, с точки зрения восприятия человека [113, c. 510].
М.В. Кастельс и В.И. Тищенко указывают на то, что появились многочисленные виртуальные сообщества в самом обществе. Виртуальные сообщества трактуются как элемент виртуального общества. Они существуют в самом обществе, а не вне его [113, 269]. Тем самым виртуальное включается в контекст социума, приводя к становлению виртуального общества. Виртуальные сообщества обладают собственной культурой, у них свой язык, своя иерархия, статусы, нормы. Однако сейчас о полном взаимопроникновении норм виртуальной и социальной жизни судить еще рано. Поведение online пока еще только лишь будущая социальная норма. Виртуальные сообщества – это особое коммуникативное пространство, специфическая форма взаимо-действия, которое осуществляется посредством глобальной сети Internet [269, c. 383–388]. М. Кастельс пишет, что виртуальное сообщество как «расширенная форма» общественных отношений отличается от своих предшественников (рыночной и индустриальных форм) доминированием в своей среде прямых информационных взаимодействий между людьми [113, c. 253]. Он же считает, что виртуальные сообщества – это образования не технологические, а социальные, точнее, социально-исторические. Технология лишь сделала информационную коммуникацию между соразмерно мыслящими людьми возможной в масштабах реального времени и, в какой-то степени, создала предпосылки для ликвидации форм отчуждения, связанных с объективацией мышления. С одной стороны, можно сказать, что виртуальные сообщества являются продолжением, более полной реализацией и новым измерением традиционно сформировавшихся структур общественной жизни. До виртуальных сообществ были социальные сообщества, локализованные в пространстве. Виртуальные сообщества дислокализованы в пространстве, они обеспечивают общение, поддержку, информацию между людьми, находящимися на большом расстоянии друг от друга, в короткие промежутки времени, благодаря сети Internet. С другой стороны, виртуальные сообщества представляют собой своеобразное пороговое пространство, в котором развивается новое качество социальной жизни, пространство, которое в конечном итоге приведет к неизвестным пока изменениям, сделает общество непредсказуемым [113, c. 271]. По мнению М. Кастельса, разновидность виртуальных сообществ – это сетевые организации, т. е. организации, основанные на горизонтальных связях [113, c. 288]. «Паттерн сети» меняет взгляд на принципы организации и устройства особого типа системы – социальной, которая всегда представала исследователям как иерархически вертикально организованная, построенная по принципу «слоев» (уровней) с институциальным специфическим порядком, условием сохранения которого было поддержание границ между уровнями и «ячейками» в них. Сеть обрушивает эту вертикаль и иерархию, делая проницаемыми и уровни и ячейки (социальные позиции). Сети общения поэтому имеют разнообразную геометрию и изменяющийся состав, согласно непосредственно форме сети и развивающимся интересам социальных акторов. Сами индивиды постоянно перестраивают структуры своего общения. Они строят свои сетевые системы на основе своих часто меняющихся интересов, ценностей, свойств и проектов.
Необходимо отметить, что виртуальные коммуникации были присущи обществу всегда, человек всегда жил, погруженный в феномен виртуальности, однако они не давали таких широких возможностей для общения как виртуальные коммуникации нового типа, основанные на сети Internet. Они упорядочивают взаимодействия людей, сжимая пространство и время. Виртуальные коммуникации, основанные на сети Internet, повлияли главным образом на изменение формы и содержания социальных взаимодействий, на расширение социальных интеракций. Следовательно, рассматривая современное виртуальное общество, необходимо говорить о появлении новой формы виртуальности, но не самой виртуальности.
Итак, отметим, что сколь-либо последовательной модели виртуального общества в социальной теории пока не построено. В научной литературе идет осмысление лишь некоторой эмпирии, ряда рабочих гипотез и концептуальных схем. Исследователи рассматривают виртуальное общество как:
1) имитационное подобие, искаженное подражание, «игру разума» без воплощения в практику (Д.В. Иванов);
2) символически-смысловое подобие социума («чистая» мысль о социуме) (Б.С. Сивиринов);
3) особую форму социального, генетически неотделимую и не существующую помимо состоявшихся социальных форм (М. Кастельс, М. Паэтау);
4) существующую альтернативу сложившегося, устойчивого социального мира, генетически с ним не связанную (А. Бюль, А. Крокер и М. Вэйнстейн).
Виртуальное актуализируется в социальном в ситуациях опосредованного взаимодействия между социальными акторами, способствуя становлению виртуального общества. Посредником в социальных взаимодействиях в современном обществе выступает символический носитель, т. е. компьютер, позволивший ускорить контакты между индивидами, предоставив им неограниченные возможности для общения и познания. Однако актуализация виртуального в социальном связана не только с техническими, но и с социальными трансформациями, происходящими в современном обществе.