Приложение 1

Старообрядческое сочинение о разорении обители близ деревни Язовой и о самосожжении старообрядцев в деревне Елуниной на Алтае 24 марта 1723 года

… Тогда и военачальник оный христовых воинов, предпомянутый Иоанн и того благославленное богом воинство, в Кузнецком уезде, Белоярской слободы, близ деревни Язовой, на острове, на Чюмыши жительствующыя, яко древняго ради благочестия хранения от мира удаляют­ся, маэру явлении быша. Еже слышав таковая, маэор возреве, аки лев, абие посла воины ко обители, иде же Иоанн с прочими жительствует. Во обители же сущий ничто же ведуще. Внезапу нощию нападоша на обитель злии они, яко разбойницы, и абие кликнувше вси, яко же им обычай бе, приступиша ко вратам и стенам ограды и начата разоряти и внутрь вступати, и елицех внутрь ограды обетоша, яша и вси связаша. Един токмо, Афанасий именем, виде лютейшее воинов нападение и нестерпимое злобожных насилие, ножем сам себе уязви и, мало по язве пожив, скончася о господе. Тогда же и в деревни на Иру зовомой, от обители яко два поприща, древлеотеческого благочестия ревнители, егда увидевши обитель пламы палящу, воски-пеша и сии огнем ревности благочестия. И скорее, неже словесы поведати, совокупищася в храмину некую 40 человек, и егда увидеша воинов от обители грядущих, везуще связня предъявленныя и к деревне Ировой приближаю­щихся, плачуще вопияху: "Сердцеведче господи, виждь злобы кравопивцев безбожных, яко сноповом равне связня братию нашу затязаша и обитель огнем пожгоша, и уже до нас приидоша, такожде сотворити имут. Но, о судие праведный, прими духи наша, яко же и всех, иже тебе ради от нападения и страха мучителей сами себе различным смертем предавше. И вмени нам в закон истинного страдания, поистинне, яко тебе ради умерщвляемся и яко же овцы от волков на смерть предаемся". И тако возопивше, предстоящим у храмины людем мир давше, храмину зажгоша. Воини же нападше ломати врата и оконца, ничто не успеша, точию неколико телес уже опалевших и бездушных извлекоша. И тако блаженнии страстотерпцы блаженную жизнь за благочестие скончавше. Кости же их и чревеса оставшие воини в громаду собравше, огнем сожгоша. И сия свершивше к маэору прибывша, связня во обители ятыя представиша, иже во многих истязаниих на Тару к Соловому послани и зелне умучени, благочестие в муках души своя господни предаша. Прочий же, не стерпевше лютости мучения, горце плачуше до троеперстнаго сложе­ния приступаху.

Таковое страшное прещение вся томския и кузнецкия пределы протече и древняго благочестия ревнители страхом поколеба. Воскипеша убо благочестивии ревностию благоверия, слышавше мучителя зверонеистовствующа и яростию дыхающа, и аки пес зайца гнати устремляющься их, места до места претекаху. Токовое же ужас­ное слышание дойде в слузи и до военачальника христовых воинов Иоанна, иже егда услышав о разорении обители абие, прилучившимся рачителем мир дав, на коня вседши, в Елунину, тако завомую деревню, прибеже и к жителю тоя, Матфею именем, богату сущу и многи храмы имущу, в дом прииде, и пришествия своего вину поведа, яко спастися, или яту быти, или умерети у оного в доме и никако же отгнатися, понеже не имеет никамо же бежати, молися. Иже той истинный ученик, учителя своего прошение слышав, рече: "Се аз и дом мой пред тобою, отче, и яко же хощеши спаси себе и нас" И ту Иоанн начат пребывати у оного в доме. Еже слышавше прочий, иже в бегствах том-стии древняго благочестия рачителе, яко учитель их Иоанн в Елуниной крыется, легкими ногами вси течаху тамо. И в малое время множество народа собрася, моляху его слезно не презрети тыя, но промышляти о них, яже на пользу, по­неже и тии убежати мучителя прочее камо не ведят… Начаше в доме предъявленного мужа Матфея храмы вси, елико имяше, предуготовляти тростием, соломою и порохом на сожжение и утверждати необычными затворами. Совещающе, аще приидет мучитель с воины и нападут оныя храмы ломати, да сущия в храмех имут тогда, известивше мучителю в прочих неповинность, затворение же в храмы от оного страха, понеже нудит к новинам приступати, и тако ответствовавши, и последнее злобы и нападения видевши, всем во славу божию огнем скончатися… По сем от неких известився мучитель, яко Иоанн водворяется в Елуниной, поклонь главу свою, яко пес следя гнати и яти Иоанна, собрався вскоре и воины по ем, в Елунину потече, предваряя и предспевая, да никто же возвестит елуняном, да напад внезапу улучит намеренное. Четыредесят же дней, отнеле же в Елунину водворися Иоанн и затворися, прейде и уже ослабляющимся разытися, мняще яко преста мучи­тель гонити я. Иоанн же, укрепляя собравшихся, да празд­ник Благовещения приспевши празднуют вкупе вси, понеже знаменито, рече, бывает в праздники время, знаменито­го ради божия присещения. И тако вси удержашася. Промышляя же рабом своим полезная, бог вложи некоему от слышавших мучителево погнание, иж прежде враждовавше ко Иоанну, преложися тогда на пожаление, возвести грядущее воинство елуняном и в своем неистовстве про­щения испроси у Иоанна. Предварив мучителя в Елунину утече и о скором прибытии воинства оныя уведомя. Иоанн же слышав, возвести и сущим с ним, заповеде молити при­лежно всемилостиваго бога, да сохранит от разхищения мучителева и подаст крепость и силу к подвигу… Сам же военачальник христовых воинов Иоанн, отложив прочее сетование, светлым образом ко всем показуяся и вся укре­пляя и утверждая, глаголяше Давидово: "Мужайтеся, и да крепится сердце ваше вси уповающе на господа". И с некими совещавая, приготовляшеся от забрал и кровов виде­нием срестися мучителю… Приближися мучитель и воини к месту и узреша стерегущия на кровах и забралах, ополчившася и яко аще зима бе и вечер, огнь посреде ополчения возжгоша, пребирахуся. Блаженному же Иоанну с бла­гочестивою дружиною совещавшуся, послаша некоторыя к мучителю з дары, да ничто же им злое сотворит, понеже в царственных винах не повинни, а собралися и затворилися от онаго самого страха, яко принуждают до троеперстного сложения и прочих новин. Он же отосла посланники безделны. И абие приступи мучитель с воины к дому, в нем же воины христовы затворишася, устремляющеся со оружием на взятие. Видев же на забралех и кровех предстоящыя люди, вопроси с яростию: "Кто есть в вас олончанин Се­менов толковщик?"… Иоанн же громосветлым гласом (ибо таков имяше) отвеща: "Убогий и меньший владыки моего раб аз есмь. Кто же вы тако во ополчении ратническом, яко на языки приидосте и что имате до мене оглавите, и подобающее вам отвещаю". Тогда возреве мучитель елико могущ гласом: "Маэор есмь, а се со мною воини, — рече, послани по указу императорского величества от вице-губернатора Солового ис Тары взыскивати в царственных винах повинныя. Но ты, Семенов, многая народы смутил, от церкви и от священников отвратил, трямя персты крестное знамение и прочее церковное служение отметати нау­чил, многия о сем мучимых доводы свидетельствуют на тя… Аще же не раскаетеся и не повинуетеся да весте, яко повинути вы приидохом и не отступим, донеже повинетеся, и разбивше затворы и утверждения ваша, извлечем вы и на повинутие понудим". Отвеща же к маэору военачальник христовых страдальцев Иоанн: "Мы от прародителей по Евангелию научени божия богови воздавати, а кесареви кесарева. Также императорскому величеству всякую честь и повинутие, подобающее подданства, отдаяти долженст­вуем и никако же противимся, и не буди нам. Троеперстное же сложение и прочия новины новых книг отметаем не по противлению, но за правое своея совести… аще не повинемся новин прияти. Но зрите, яко мы на сие собрахомся, да или мужествовавше преодолеем вашия злобы нашим терпением, в затворах сих пребывше до вашего отступления, или не отступающе нападати начнете, огнем сконча­емся…". И с словом купно мешец сто рублев денег пред мучителя повергше. Той же сребролюбия недугом убодом, сам взяти постыдеся, воинам обаче наманув, глаголя: "Вам пригодится, возьмите". К предстоящим же на забралах и кровех рабам божиим рече: "Не прелыцайтеся, не можете от нас искупитися, ни же отглаголатися. Аще и все елико имате имения измещите, не отступим, аще и воздух словесы наполните, ко извинению не преклоните же ся на повинутие, не отидем". И воинам, держащим оружие огнепальное стреляти на знаменова, древесы же долгими и иными орудии забрала, врата и оконца разбивати и разрушати, воинам возопи: "Промышляйте!". Незлобивии же агньцы, кроткаго пастыря ученицы, видевши мучительскую лютость и зверское того нападение, подражающе божествен­ный глас: "Иже не приемлют вы, — рече, — и прах от ног ва­ших на них отрясите", обратившеся абие, рекуще: "Ельма мира словесе и дары не приемлете, вместо же сих стрелы пущаете, и конечнее разбивати устремляетеся, прочее мы не ведуще чим удовлити вас, точию сим". И со словом купно с нескольких пищалей пустили пули (яже едина улучи самого маэора, но не уби, иже помале исцеле). И абие воспеша сладцем гласом и умиленным: "Владычице, приими молитву раб своих и избави нас от всякия нужды и пе­чали", — и вступишася в приготовленныя на сожжение хра­мы, и затворишася, дыму тонку восходящу, и потом огнь возжеся велий, слышахуся страдальцы христовы песни по­добны блаженнаго скончания их поюще. И тако огнепалнии по благочестии ревнителие, православия поборницы, храбрии христовы воини, истиннии страстотерпцы, мученицы священнии, подвига благочестиваго поприще проведше, веру Христову целу соблюдше, догму церковную праву усветливше, святоотеческое содержание непременно удержавше, никонианское же злочестие мужески отринувше, и конец предивно огнепролиянною тех кровию в славу божию благочестие печатлеша, 1100 мученик огнесожжением скончашася лету текущу от Адама 7231-му, марта в 24 день. Их же священныя чревеса и кости неции христолюбцы, тогда честне собравше, земли предаша. Последни же брат сущий по плоти предпоминаемого Иоанна, Никифор, на месте быв и кость едину сожженых обретя, плака довольно и, слезами облияв, и, гроб соделав, во оном тую с прочим прахом затвори, надгробно же во умилении души приветствуя пророка гласом…".

Мальцев А.И. Неизвестное сочинение С. Денисова о Тарском бунте 1722 года. Публикация // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода (Археография и источниковедение Сибири). — Новосибирск, 1982. — С. 234-238.

 
   

Добавить комментарий