Ключевые понятия:
Богоизбранность, мессианство, провиденциализм, экспансия, эсхатология
Одной из внутренних причин раскола в исследовательской литературе указывается на идеологический кризис, кризис национальной идеи, выраженной в уже упоминаемой формуле «Москва – третий Рим». Как говорилось выше, в нее вкладывался различный смысл сторонниками и противниками реформ. В этой связи можно определить церковный кризис второй половины ХVII века как конфликт между охранительным и экспансионистским толкованием этой идеи. В чем она заключалась?
Как известно, идея «Москва – третий Рим» – идея мессианского призвания Руси, включавшая в себя два основных положения: а) богоизбранность народа и преемство царств; б) провиденциализм.
Основное подтверждение данная идеологема находила в библейских, ветхозаветных текстах, поскольку в первоначальном ее варианте это есть выражение философии истории еврейского народа – «ветхого Израиля». Русь, с принятием христианства, принимает на себя миссию «Израиля нового», нового, «богоизбранного» народа. Первоначально мессианское царство не носило ни этнографического характера, ни политической единицы. Но с распространением христианства в качестве государственной религии пророчество пророка Даниила: «Во дни тех царств, Бог небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится, и царство это будет передано другому народу. Оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» переносится на одно из четырех упоминаемых пророком мировых царств – римское. Кроме римского, в книге пророка Даниила упоминались вавилонское, мидо-персидское и греческое («еллино-македонское») царства. С падением западной римской империи идея «вечного Рима» начинает звучать в ее восточной части – Византии, наследнице политического и культурного бытия мировой римской державы. В свою очередь, с падением Константинополя в 1453 г., случившегося, по-мнению русских людей, вследствие заключения в политических целях унии
с католической церковью в 1439 г., идея начинает распространяться на Руси. Падение Константинополя совпадает с геополитическим усилением русского государства, чему, как считали русские люди, способствовала их твердость в делах веры. Как известно, наиболее четко сформулировал концепцию «третьего Рима» инок псковского Елеазарова монастыря Филофей в одном из посланий великому князю Василию Ивановичу в начале XVI века (точная дата не установлена) и в послании псковскому наместнику дьяку М. Мунехину. Филофей принадлежал к интеллектуальной элите своего времени, деятельно участвовал в «реальной политике», и, следовательно, хорошо представлял и чувствовал, о чем идет речь. Он писал: «Старого убо Рима церкви падося неверием аполинариевы ереси; второго же Рима, Константинова града церкви, агаряне – внуци секирами и оскордами рассекоша двери. Сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святая соборная апостольская церковь, иже в концах вселеныя в православной христианской вере по всей поднебесной паче солнца светится. …Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти: уже твое христианское царство инем не останется«. Из этих слов следовало, что русское царство будет последним царством в истории, и с его гибелью настанет и кончина мира. Это в значительной мере способствовало росту эсхатологических настроений. В дальнейшем эсхатологические традиции будут последовательно развиты в книжных изданиях, вышедших незадолго до раскола, а позднее – в ряде старообрядческих сочинений (эсхатологическая проблематика актуальна для старо-обрядческих сочинений и в наши дни).
Следует отметить, что на эсхатологических настроениях сказалось понимание государственности и власти, привнесенное на Русь христианством. Оно заключалось в богоизбранности власти и подчинении властям («Всякая власть от Бога…»). В годы кардинальных реформ, на которые так богата история нашей страны, из приводимой строки Евангелия делались прямо противоположные выводы. В указанный же период из этого были сделаны следующие выводы: а) богоустановленной власти нельзя добиваться личными человеческими усилиями;
б) божественный промысел не только устанавливает власть, но и определяет ее качество; в) цари и князья лично ответственны перед Богом за свои дела и дела своих подчиненных; г) царь является хранителем «истинной» веры – православия.
Последнее положение самым тесным образом примыкает к идее «Москва – третий Рим». Падение Константинополя поставило на повестку дня среди православных государств вопрос о том, кто займет место политической главы среди них. Считалось, что «безнаветная и безмятежная», «истинная» вера сохраняется благочестивыми русскими царями. Это накладывало на них не только огромную власть, но и огромную ответственность. Именно сомнения немалой части русских людей в сохранении чистоты православия способствовали расколу и утрате доверия церковным и светским властям со стороны народных масс и части духовной и правящей элиты во второй половине
ХVII столетия.