Тем временем ускорялось центробежное движение местных элит. Этому немало способствовало и руководство России. Ельцин действовал по принципу: что плохо для Горбачёва – хорошо для меня. Летом 1990г., выступая у татар и обещая заключить конфедеративный договор внутри России, Ельцин говорил: «Не надо исходить из того, сколько прав даст вам Россия. А надо исходить из того, сколько вы можете взять и какую долю делегировать России… Возьмите такую долю самостоятельности, какую можете переварить». Призывы такого типа вылились в «парад суверенитетов». До конца 1990 г. 14 из 16 автономных республик в рамках РСФСР провозгласили собственный суверенитет. Впрочем, «парад суверенитетов» – явление больше из российской истории, чем из союзной: именно Ельцину пришлось потом ограничивать чрезмерные претензии властей вчерашних автономных республик. Для Союза ключевое значение имели действия республик. С осени 1990 г. различными политическими деятелями выдвигались проекты нового союзного договора. И хотя они имели статус лишь частных мнений, стало ясно, что новый союзный договор необходим. Остроту положения подчеркнули события в Прибалтике. 10 января 1991 г. Горбачёв потребовал от Верховного Совета Литвы восстановить на своей территории действие конституции СССР. 14 и 20 января были предприняты штурмы сначала телецентра в Вильнюсе, а затем и здания МВД в Риге. Эти здания были оплотом местных «народных фронтов». Пролилась кровь (несколько десятков убитых), что вызвало мировой резонанс. Союзные министры Яковлев, Примаков, Абалкин ушли в отставку, обвинив Горбачёва в диктаторстве.
События зимы 1990/1991 годов показали, что Горбачёв дозрел до готовности применить силу, чтобы остановить распад государства. Однако силы этой у него было очень мало.