На 1935 г. коллективизировано было 98 % хозяйств. Коллективизацию можно было, таким образом, считать завершенной. Завершение ломки подтверждается и данными об урожае. Если в предыдущие годы, начиная с 1929, производство зерна сокращалось ежегодно на несколько процентов, то в 1934 г. оно наконец поднялось на 5 %, а в 1935 – и на все 12 %. (Правда, в 1936 г. последовал неурожай, однако год 1937 принес увеличение на 23 %.)
Для оформления нового порядка в 1935 г. появился новый колхозный устав. Этот документ закреплял остаточный принцип оплаты труда колхозников. Собрав урожай, колхоз должен был сдать обязательные поставки государству по твердым ценам (в пределах трети урожая). Затем рассчитаться с МТС – машинно-тракторными станциями (из-за нехватки техники одна МТС создавалась на несколько колхозов; обработка колхозных полей производилась за плату). Зерно, собранное как плата МТС, поступало тоже в казну; эти поступления давали государству порядка 50 % всех сборов зерна. Затем правительство подсчитывало, хватает ли ему хлеба, и если не хватает, то спускало нормы дополнительных поставок, уже по повышенным ценам. Отказаться от дополнительных поставок колхоз не мог. Только после этого оставшееся зерно можно было делить между колхозниками пропорционально числу отработанных каждым трудодней. По такому же принципу делили и деньги, полученные от государства за сданный хлеб.
По данным на 1940 г. треть валового сбора зерна отправлялась в так называемые общественные фонды (откладывалась на семена и на корм скоту); из остального – три четверти забирало государство, четверть распределялась между колхозниками. Доход от работы в колхозе не обеспечивал существование крестьян. Чтобы они могли выжить, им разрешили в свободное от колхозных дел время работать в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ). Размер ЛПХ – не более полутора гектаров (50 соток). Товары, производимые на этих участках, разрешалось продавать на колхозном рынке. На 1937 г. удельный вес ЛПХ составлял в производстве: овощей – 52,1 %, плодовых – 56,6 %, молока – 71,4 %, мяса – 70,9 %, кож – 70,4 %. При этом доходы с подсобных хозяйств не освобождались от налогов.
Система крестьянской жизни, сложившаяся в середине 30-х гг., существенно повышала эксплуатацию крестьян по сравнению с нэповскими временами, а главное, лишала их стимула: при самой усердной работе они не могли разбогатеть. Поэтому естественным было желание крестьян уйти в город, которому требовалась рабочая сила на новостройках, однако и хлеб кто-то должен был выращивать. Поэтому отток крестьян в город ограничивался, хотя и не перекрывался полностью. Это делалось с помощью паспорта, который с 1934 г. был необходим для передвижения по стране. Колхознику паспорт выдавался только при согласии руководства колхоза на его отход в город.
Государство хотело взять от крестьян столько, сколько возможно. Чтобы не ошибиться и не оставить крестьянам излишки, решили лучше взять больше, чем меньше. Однако целью коллективизации была не физическая ликвидация крестьянства, а именно получение хлеба. Поэтому когда крестьяне стали умирать от голода, государство поняло, что перегнуло палку, и немного отпустило поводья. В конце концов было найдено решение, которое позволяло эксплуатировать крестьян в государственных интересах на полную мощность, в то же время позволяя им не умереть.