Творческая сущность человека делает его свободным и ответственным за выбор структуры и соотношения смысложизненных установок. В этом – основная свобода, но и ответственность личности. Свобода человека определяется реальной возможностью произвольно формировать цель жизни и способы достижения этой цели. Ответственность заключается в необходимости самостоятельно отвечать за успешность своего выбора цели и средств для ее достижения. Человек, действительно, во многом «кузнец своего счастья», во всяком случае в таких сферах, как выбор профессии, общественных идеалов, стандарта семейного благополучия или собственных взаимоотношений с другими людьми. При этом, «человек может реализоваться по-человечески не путем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне себя» (Ж.П. Сартр). Выбор «цели вовне себя» всегда свободен, но неотделим от ответственности: я ответственен за себя самого и за всех, потому что я сам создаю определенный образ человека, который выбираю; выбирая себя, я выбираю человека вообще. Человек мыслит и обладает разумом, и за то, какие цели он ставит, какие средства для их достижения выбирает, какие качества он видит (обнаруживает), выделяет, акцентирует, преувеличивает или игнорирует в других людях, он несет такую же ответственность, как «другие». Эта сложная мысль выражена у разных народов в многочисленных «простых» поговорках, аналогичных русским: «рыбак рыбака видит издалека», «не суди по себе о других», «молодец среди овец, а против молодца и сам овца», «у других в глазу пылинку видит, а у себя и бревна не замечает», «кто-то любит попадью, а кто-то – попову дочку», «взялся за гуж, не говори, что не дюж», и других.
Задавая вопрос о том, может ли человек быть свободным, если его деятельность обусловлена такими внешними обстоятельствами, как природная среда и политический строй, экономика государства и социальное происхождение, этническая принадлежность и врожденные особенности психофизического облика, мы, по сути, решаем проблему соотношения объективного и субъективного, проблему предопределенности и случайности в судьбе человека. Являются ли люди простыми «зеркалами» внешних обстоятельств, или они творят действительность, не считаясь с внешними обстоятельствами? К взвешенному и аргументированному ответу на этот вопрос впервые в истории подошел нидерландский философ Б. Спиноза, а логически завершенную формулировку этого ответа дал Гегель: «Свобода есть осознанная необходимость». Объективная необходимость человеческого существования всегда допускает свободу выбора, но только в тех пределах, которые не позволяют выйти за границы возможностей закономерности («необходимости») той сферы действительности, в отношении которой осуществляется свободный выбор.
Чем больше человек знает об этой сфере, тем свободнее и обоснованнее он в своем выборе. Например, люди не способны жить без воды, и они издавна знают, почему в природе возможен разлив рек, и что этот разлив способен принести человеку несчастья. Но знания сами по себе не освобождают людей от бедствий, которые приносят наводнения. Для того чтобы избежать пагубных последствий наводнения, человек, вынужденный жить вблизи рек, должен знать способы построения ирригационных систем и уметь отводить излишки воды от своих жилищ. Чем больше он знает о законах природы, технологиях и материалах строительства сооружений, находящихся в воде и вблизи воды, тем более он свободен в выборе средств своего поведения и места жительства. История человеческого общества – это история постепенного освобождения человека от рабской зависимости от непознанных сил внешнего мира – природных, общественных, личностных. Таким образом, человек, чем больше он знает и умеет, тем больше свободен в своем поведении. Но и тем более он ответственен перед другими людьми за свой выбор.
Особенно сложно человеку даются знания об обществе, самом человеке и законах общения. Мы уже говорили о том, что человек и общество субъектны, т. е. в значительной степени произвольны и, следовательно, непредсказуемы в своем поведении. Эта непредсказуемость отношений несет человеку взаимоисключающие чувства: с одной стороны, радость жизни от самой возможности свободы выбора; с другой, – страх перед бесконечностью выборов. В зависимости от уже имеющейся жизненной стратегии личности, опыта, знаний, навыков поведения и т. п., в жизни разных людей страх и радость находятся в разных соотношениях друг с другом. Очень часто внешние обстоятельства жизни, недостаток образования, врожденный темперамент или особенности морально-нравственных качеств способствуют формированию такой жизненной стратегии личности, при которой в стремлении уменьшить неопределенность и непредсказуемость межличностных и межгрупповых отношений человек становится склонен к насилию, уменьшающему свободу выбора окружающих, но вносящему ясность и определенность в межличностные коммуникации.
Как свидетельствует история морали и этических учений, развитие нормативной регуляции поведения, обогащение и усложнение норм морали, моральных кодексов неизбежно ставит проблему предельно общих моральных принципов как общих оснований существующих норм. Не будет преувеличением суждение, что нравственная зрелость личности начинается с умения действовать творчески, но исходя из всеобщих принципов.
К наиболее существенным морально-нравственным принципам, определяющим успешность человеческой жизнедеятельности, относится свобода и ответственность личности в выборе сложных форм своего поведения. Наиболее сложные формы – это модифицированные социальные биологические стандарты поведения. Так, практика насилия относится к числу сложнейших теоретических проблем человекознания и обществознания, потому что тесным образом связана с вопросами об эталонах совершенного культурного поведения и будущего для человечества. Практика насилия унаследована человечеством из животного мира, но вопрос, в какой мере ее наличие является оправданным в обществе, остается открытым. Насилие в животном сообществе – это подавление биологически слабой особи, менее жизнеспособной и потому не вполне способной самостоятельно поддерживать в своем поведении стандарты естественного отбора. Жизнеспособность в биологическом мире поддерживается за счет действия преимущественно двух факторов – физического и психического. Насилие в животном мире, таким образом, это естественное физическое и психологическое подавление, а в отдельных случаях – и уничтожение, – нежизнеспособного, не выдержавшего законов естественного отбора существа или сообщества. Насилие в обществе – это всегда искусственное подавление свободы другого человека и сообщества. Насилие в обществе может осуществляться не только в физической и психологической формах, но также в интеллектуальной, идеологической, политической, экономической, эстетической, спортивной, военной, интеллектуальной, морально-нравственной и других формах.
Человеческое проявление агрессии и насилия – с одной стороны – заложены в атавизмах биологической природы человека, но с другой – преобразованы его социально-творческой сущностью настолько, что способны приобретать качественно иную форму: снисходительности, покровительства, благородства, щедрости, милосердия, альтруизма. При этом и щедрость, и милосердие, и альтруизм проявляются не только в форме самопожертвования (как это иногда случается и в популяциях животных), но в виде героизма, патриотизма, великодушия (прощения) и др. Богатство поведенческих оттенков становится следствием многоуровневой и многофакторной структуры всей системы человеческой жизнедеятельности и определяется формой и уровнем духовной и материальной культуры, с которой идентифицирует себя личность и сообщество. Чем сложнее культура, тем больший объем свободы в выборе форм поведения предоставляет она личности и группе.
Следует ли наказывать ребенка, подростка, взрослого человека за действия, которые не отвечают нашим представлениям о должном? Если наказание, являющееся разновидностью насилия, возможно, то в каких формах оно допустимо и кто должен решать вопрос о правомерности и допустимой силе наказания? Имеет ли право одно государство насильно вмешиваться в жизнедеятельность другого? Имеет ли право личность или группа в определенных обстоятельствах лишать жизни другую личность или группу? Можно ли научить человека трудиться без принуждения, т. е. того же насилия над личностью и т. п.? Имеет ли право личность или группа насильно ограничивать свободу передвижения других людей? Следует ли быть милосердным к убийце? Достойно ли уважения простое соблюдение основных моральных норм, или для уважения к человеку необходимы его героические поступки? Следует ли оказывать материальную, духовную, психологическую и физическую поддержку социально опустившимся людям? Таких вопросов перед человечеством стоит множество.