В конце IV века н.э. Римская империя разделилась на две части, а незадолго до этого христианство стало доминирующей государственной религией. Полезно подумать, почему разнообразная, разнонаправленная и жизнеутверждающая в своем интересе к Бытию во всех его проявлениях картина мира Античности сменилась однонаправленно-целеустремленной, жесткой и мрачноватой картиной мира Средневековья, с его инквизицией, сжиганием ведьм, запретом на эмпирические и теоретические исследования человека и природы?
Логическая противоречивость античной картины мира предопределила падение интереса к "теоретической философии"; усилила страх перед миром, склонным к хаотичности и противоречивости; сконцентрировала мировоззренческие интересы общества преимущественно на этических вопросах и поисках гармонии. Неудивительно, что в эпоху Средневековья картина мира скачкообразно приобрела характер теоцентрической.
Причины и логика перехода европейского мировоззрения от космоцентризма к теоцентризму, таким образом, заключались в поиске "гармонизирующего" разнонаправленный мир начала, и такое начало было найдено в виде идеи Бога. Религиозные представления Античности ставили божественное в один ряд с природой (и человеком); но именно такая слабоструктурированная картина мира и олицетворила собой в конечном итоге хаос. Бог же был тем, кто мог творить гармонию. Человек, "созданный по образу и подобию Божию", тоже мог творить, но в меньшей степени. А природа, являясь творением Бога, могла подчиняться человеку. Иерархизация основных сфер мыслимой действительности, таким образом, и дала западноевропейцам гармоническую схему строения мира:
Значение учения Аристотеля в формировании новой картины мира, сформулировавшего логические и этические основания для такой иерархизации – огромно. На долю средневековых мыслителей пришлась уже менее значительная, хотя и не менее сложная задача: обосновать гармонию рационального и чувственного начала. Христианство принесло в философию 1) идею человека как "центра всего"; 2) представление о Боге как о "Вершине и начале всего"; и 3) идею линейности истории. Человек является центром, Бог – началом и творцом и космологически, и аксиологически. При этом существенна не природа, а история. История является не кругообразной, как интерпретировали ее стоики, а линейной. История движется вперед, к Судному дню от творения человека, его грехопадения; рождения, жизни, смерти и воскрешения Иисуса Христа через борьбу между грехом и спасением (Богом и Дьяволом).
Аристотель был впервые "переоткрыт" ок. 1200 г. Сначала он был провозглашен церковью язычником, но через полвека Фома Аквинский теологически синтезировал христианство и аристотелизм, создав философию, до сих пор являющуюся официальной философией римско-католической церкви (Ватикана). Томистский синтез христианства и аристотелизма характеризуется гармонизацией – гармонизацией Бога и мира и гармонизацией веры и разума.
Средневековые теоретические споры о соотношении веры и разума во всех их проявлениях породили схоластику – философское направление, логическим образом решавшее проблему соотношения разума (рационального) и веры (чувственного) и привели к актуализации проблемы универсалий, т. е. к вопросу о соотношении общего и особенного (схоластика). Онтология этого периода сводилась к выяснению отношений между номинализмом и реализмом (См. словарь).
В целом Средневековье актуализировало проблемы логики и этики, что было вполне закономерно при ситуации признания доминирующей составляющей бытия Бога, который несет в мир прежде всего Любовь и Ясную Цель. Основой европейской мысли этого периода стала патристика (см. словарь).
Отход от практики наблюдения за природными процессами и смещение интересов в сторону этической проблематики естественным образом привели к идеям гуманизма. В процессе борьбы гуманизма против схоластики актуализировался принцип антропоцентризма, который стал стержневым в мировоззрении эпохи Возрождения.
Взаимосвязь средневековой философии с ментальностью и характером врачевания достаточно очевидна: отвержение мировоззрением средних веков физикалистской картины мира, породившей хаос, закономерным образом перемещал интересы в область логических конструкций мышления (схоластику). Медицина этого периода делает успехи в различении болезней по родам и видам; формулировке логических понятий, необходимых для постановки верных диагнозов. Вместе с тем, определенный застой наблюдается в "эмпирии" и познании природы человеческого тела. Символизм, характерный для средневековой ментальности, неизбежно инициировал и символизм средневековой медицины, в которой весьма причудливым образом соединялись "догматический логицизм" и вера в магию. В целом врачи этого периода, вслед за христианскими догматами, относились к болезням и анатомическому уродству как проклятию Бога и верили в роль чуда. Но логицизм патристики фактически не оставлял места для обсуждения "тайн изменения качества жизни" и сформировал объективные предпосылки для своеобразного возрождения традиций языческих и античных "Мистерий" теперь уже в виде своеобразных "ересей" постоянного возврата к неоплатонизму на фоне доминирующего значения Аристотеля. Мистицизм обозначился как единственный путь возможного практического соотношения между Создателем (Богом) и тварным (Человеком), поскольку вера не имеет никакого отношения к разуму, не доказуема, но является единственным путем к единению с Богом.
Исходя из предположений первых теологов, согласно которым человек создан по образу и подобию Божию и стремится к слиянию с божественным, вся антропология средневековья строится на основании интерпретации человеческого тела и его одновременном отвержении, опираясь на четыре христианских догмата: творение, грехопадение, искупление и воскресение, а также на античную традицию понимания человека как "разумного животного".
В этой связи, с одной стороны, во всех священных книгах можно увидеть анатомические аналоги (это особенно хорошо видно из рассмотрения мифов о творении)[4]: всякий, кто знаком с эмбриологией и родовспоможением, распознает основные аллегории относительно Адама и Евы, Сада Эдема и др.; с другой стороны – любое отклонение от догматики провозглашалось "ересью". Само обучение медицине, как и любой другой деятельности, состояло, прежде всего, в приобретении книжной учености. Имеется описание четырехгодичного курса по медицине в Болонском университете. Студенты занимались главным образом изучением текстов греческих, латинских и арабских авторитетов. Каждый день читалось по четыре лекции. Первый год был посвящен арабскому философу Авиценне и его учебнику по медицине "Канон врачебной науки". Второй и третий год изучались Гален, Гиппократ и Аверроэс. Четвертый год был отдан в основном повторению. Начиная приблизительно с 1300 г. в Болонье практиковались вскрытия человеческих трупов. В 1396 г. французский король дал разрешение на вскрытие трупов университету в Монпелье. Считалось, что студент должен видеть хирургические операции, потому что хирургия требует мужества. Однажды во время трепанации черепа один из студентов упал в обморок, увидев пульсацию мозга. Комментарий магистра по этому поводу более чем просто любопытен для современных студентов-медиков: "Мой совет заключается в том, что никто не должен проводить операцию до тех пор, пока не увидит, как она делается"[5].