Этнопсихологические феномены и особенности их исследований.В этнопсихологии в качестве базовых осмысливаются такие феномены, как «человек–человечество», «расы–нации», «народ–народность», а также диктуемая ими специфика социально-психологических отношений как «человеческих», «этнических», «национальных». Этнопсихологические феномены не просто существуют как абстрактная данность в этническом сообществе – они представляют собой опору или проблему существования в реальности сознания каждого отдельного индивида; при этом в исследовании они не могут быть просто разделены на материальную и духовную или на социальную и культурную составляющую.
Представление специфики этнопсихологических явлений начнем с феномена человечество, которым обычно обозначают сообщество всех людей на планете как биологического вида, отличного от животных и растений.
Заметим важное для этнопсихологии обстоятельство: для современного человечества характерна общность судеб одновременно живущих, так как их связывает планетарная экология, глобальные влияния экономического и социального развития на природу, взаимовлияние политики в разных странах, унификация повседневности при помощи СМИ и т.п. При этом, как известно, современное человечество не воспринимает себя как единую субстанцию. Кардинальная дифференциация осуществляется по признаку пола, возраста, расовой, национальной и социальной принадлежности. В психологическом смысле интересна и не всегда рационально объяснима всеобщая склонность воспринимать отдельных людей или группы как друзей или врагов.
Термин человек маркирует не столько биолого-психологические качества индивида, сколько этически окрашенную принадлежность его к определенной группе, а также уникальную особенность отдельных представителей человечества сообразно их индивидуальным качествам.
Существуя как определенная идентификация индивида, «человеческое в человеке» непосредственно связано с самоотношением, которое сказывается (но не всегда однозначно и просто) на отношении одного человека к другому человеку, группе или обществу в целом. Современная психологическая проблема «человека» и «человеческого» осмысливается с точки зрения гуманистических ценностей, развития индивидуальности, границ познания и самопознания. Названные аспекты не только включают рациональные программы деятельности и поведения, но и содержат большинством людей не осознаваемые и по сути иррациональные «обычные» манеры, стили и другие особенности самовыражения человека, корни которых уходят в архетипическое прошлое человечества и научное познание которых вне этнокультурного контекста практически невозможно.
Разделение человечества на категории представляет понятие раса. Смысл такого разделения в том, что большие группы людей характеризуются общими наследственными особенностями, связанными с единством происхождения и общностью географического распространения. Основные расовые группы (негроидная, европеоидная, монголоидная) прежде всего отличаются яркими внешними признаками: цветом кожи, глаз, волос; формой черепа, носа, век и т.п.
Современные проблемы «расовости» человечества, которые интересуют этнопсихологию, были вызваны таким наследием политики колониализма, как «расизм». В расистски ориентированных доктринах постулируется как существенная не только антропологическая, но и психологическая и культурная разница между «белыми и черными», между «белыми и желтыми», что позволяет некоторым политикам оправдывать стереотипы расовой дискриминации так называемого «цветного» населения планеты ввиду расового превосходства «белого» населения. Современные этнопсихологические исследования пытаются развеять колониальный миф, но они не могут устранить реальные социальные и культурные различия и возникающие на этом фоне напряжения между людьми разных рас и национальностей. Так что данная проблема все еще ждет своего разрешения.
Упоминавшийся при рассмотрении моделей Л.Н. Гумилева и Ю.В. Бромлея этнос психологически был представлен с точки зрения комплиментарности или подсознательного ощущения взаимной общности и симпатии между людьми на этнической основе. Считается, что развитие этноса происходит на основе географической и экономической общности вместе живущих людей, поддерживается народными традициями, искусством, нормами поведения.
В современной науке выделены три стадии развития этноса: род и племя, народность, нация. Первую стадию обычно соотносят с первобытно-общинным укладом жизни людей; вторую связывают с рабовладельческими и феодальными отношениями; третью представляют как этап в процессе становления капиталистических отношений при абсолютизировании государственно-политических интересов общества. До недавнего времени названные стадии представлялись как прогрессивная линия в развитии этноса в рамках становления глобальной (мировой) экономики. Но следует заметить, что стадиальность их возникновения совершенно не означает изживания и устранения предыдущей стадии в последующей; при специальном рассмотрении становится очевидно, что в современном обществе все три формы могут присутствовать одновременно, проявляя присущее им своеобразие на разных уровнях социальной организации, с акцентированием единства языка, территории, культуры, истории, а также расовых или национальных черт.
Нация как самая большая и развитая этническая группа, казалось бы, должна преодолеть свойственные предыдущим фазам развития этнические проблемы, так как она чаще всего представляет собой сплочение в единство не одной, а нескольких этнических групп, осознанно принимающих общую государственно-политическую систему. Но так ли это на самом деле? Ответ на этот вопрос кроется в представлении этноса с психологической точки зрения, при условии, что нация демонстрирует ряд специальных признаков, таких как:
· национальное сознание как совокупность общезначимых взглядов и убеждений (культурных, религиозных, социальных, экономических);
· национальная идеология, политика и концепции обыденного сознания, оформляющие национальные настроения и осознанную значимость и самобытность своего народа безотносительно к любым нормам и оценкам;
· самосознание, предполагающее единение и сплоченность людей во имя общих интересов – защиты рубежей, развития добрососедских отношений с другими общностями, бережное отношение к материальным и духовным ценностям.
Все названное проявляется интегрально в национальной гордости, патриотизме и участвует в становлении межнациональных отношений, которые формируются в межнациональных контактах и выражаются в определенных способах общения и взаимодействия как конструктивные или деструктивные диспозиции, более или менее эффективно оформляемые политическими и военными доктринами или международными соглашениями.
Методологические ориентиры этнопсихологических исследований.Методология этнопсихологии представляет идейные основания этнического подхода в психологии и помогает обнаружить или создать специальные методы для исследования национальной специфики психической реальности. Соответственно иерархическому строению методология закономерно разделяется на три уровня.
1. Общая методология этнопсихологии принимает в качестве обосновывающих следующие методологические идеи и закономерности:
· идеологию филогенетической эволюции человека;
· представление об общественных отношениях как многофункциональной системе, развивающейся в ходе совместной трудовой деятельности;
· представление об общественном сознании как продукте взаимодействия материально-духовной жизни индивидов в ходе исторического развития.
2. Специальная методология этнопсихологии представляет закономерности возникновения и развития этнокультурных феноменов, основанные:
· на принципе детерминизма или причинной обусловленности национальных особенностей психологическими и социальными факторами;
· на принципе единства сознания и деятельности, ориентированном на понимании особенностей сознания людей в связи с видом основной деятельности, в которую они вовлечены как представители своего народа;
· на принципе гносеологического подхода, ориентирующем на изучение социально-исторического своеобразия одного народа по сравнению с другим в единстве экономических, политических, культурных и социально-психологических факторов;
· на этнологическом принципе, позволяющем изучать материальное бытие народа только во взаимосвязи с демографическими данными;
· на принципе личностного подхода, который при изучении психологических особенностей этноса учитывает личностные особенности респондентов.
3. Частая методология этнопсихологии представляет совокупность известных разнообразных методов, способов, приемов, методик, помогающих собирать и правильно интерпретировать полученные этноспецифические данные (как количественные, так и качественные).
Этническая реальность до сих пор загадочная область исследования, поэтому самое важное для этнопсихологии – это понимание специфики конкретного объекта и предмета и построение сообразно этому адекватной исследовательской модели, ориентированной на потребности обоснования новых данных в рамках парадигмы объяснения или понимания. Уточним специфику каждой парадигмы в аспекте особенности ее применения в этнопсихологическом исследовании.
Психологическая парадигма объяснения
сформировалась в общекультурных условиях США в первой половине ХХ в. и была изначально ориентирована на идеологическую норму естественно-научного знания, а теперь опирается преимущественно на принципы экспериментальной социальной психологии.
Ее недостатками, существенными с точки зрения этнических исследований, считаются: отрицание культурно-исторической специфики формирования человека и человечества; подчеркнуто негативное отношение к теоретической деятельности как спекулятивному занятию; признание приоритета метода над концепцией; предпочтение индуктивного метода над дедуктивным, а также принятие лабораторного эксперимента в качестве главного исследовательского метода.
К ее полезным возможностям относятся: умение добывать конкретные знания о поведении конкретных людей в определенной обстановке, а также тенденция накопления знаний до уровня верифицируемого вывода на узком (лабораторном) горизонте обобщения в опоре на модель «человека реагирующего». Эта возможность тем не менее приводит к методологическому индивидуализму, согласно которому общество может быть изучено посредством исследования индивида, а социальные (в том числе и этнические) феномены всегда могут быть объяснены в терминах индивидуального поведения.
Парадигма понимания, научно-методологические установки которой определены философскими изысканиями второй половины XIX – первой половины XX в., считается западно-европейским интеллектуальным наследием современного гуманитарного методологического подхода. Своим ближайшим к современности источником она имеет психологизированную социологию (В. Дильтей и М. Вебер) и потому до сих пор предметно ориентирована на социальную философию и этику. Познавательные ориентиры парадигмы понимания определены преимущественно феноменолого-герменевтическими методологическими стратегиями.
Будучи антитезой американской объяснительной парадигме, которая занималась экстенсивным накоплением большого количества ничем не связанных и противоречивых результатов, парадигма понимания изначально ориентирована на признание и подчеркивание культурно-исторической специфики человека и общества как объектов познания. Сообразно этой специфике она опиралась на методы филологии, истории, культурологии, этнографии и совершенно осознанно использовала описательные и качественные методы.
Основная и единственная модель человека понимающей методологической парадигмы – «homo simbolicus», или человек, образующий и интерпретирующий смыслы с помощью символов; при этом общество в целом понимается как система особого рода (также преимущественно символического) взаимодействия социальных (символических) субъектов различного масштаба и уровня – индивидов, групп, обществ. Таким образом оформляется этогенетический подход, в котором наиболее важным считается социально-психологический ресурсчеловека, группы, общества, представленный репертуаром определенных ситуаций, ролей, масок, арбитров (зрителей) и системы правил, которые реализуют этнически привычное или правильное поведение в последовательности жизненных эпизодов.
Общий методологический базис
этнопсихологических исследований пока не имеет методологической цельности и единства; в настоящее время он представляет собой набор теорий среднего ранга, с помощью которых постепенно накапливается и уточняется так называемая «этнопсихологическая коллекция».
В ходе полевой исследовательской работы используется весь привычный для психологии методический арсенал – тестирование (личностное и ситуативное), проективные методики, методы опроса и наблюдения, социометрия и референтометрия, шкальные измерения и т.п. При этом в общем методологическом арсенале проводится правомерное разделение методов на культуроспецифические и научно-универсальные. Особенности их применения связаны со своеобразием исследовательских задач и так называемой «точки отсчета» на оси конкретного исследования, которая пролегает внутри культуры или в межкультурном пространстве. Все большее значение для этнопсихологии приобретают вербальные нарративные методики; с их помощью легче уловить одновременно универсальный и культуроспецифический уровни.
К характерным особенностям современных этнопсихологических исследований следует отнести тот факт, что в них существует большое число вполне обоснованных, но не слишком устойчивых данных, – например, исследование межнациональных отношений практически невозможно повторить в одних и тех же условиях даже на коротком временнм интервале. В связи с этой неизбывной сложностью у исследователя должна быть ориентация на изучение совокупности факторов макро- (общество), мезо- (субкультура, группа, семья) и микро- (личность) уровней при дополнительном учете множественных влияющих контекстуальных переменных (этнографических, демографических, исторических, социально-психологических). Программа этнопсихологического исследования при этом должна быть не «расплывчатой», но иметь четкую логическую познавательную границу, чтобы исключить влияние «шумов» – факторов, которые не имеют значения для анализа выделенного объекта.
В завершение методологического экскурса заметим, что в ходе разработки разнообразных теоретических моделей в этнопсихологии сложились три устойчивые теоретические ориентации – релятивизм, абсолютизм и универсализм.
Релятивизм основан на предположении, что все психологические феномены обусловлены культурным контекстом (концепция конфигурации культур Р. Бенедикт или концепция пралогического мышления Л. Леви-Стросса). Формула этого подхода: «все культуры равные, но разные».
Утверждая равенство культур, этот подход не интересуется их сходством, а различия осмысливает в большей степени качественно. Релятивисты стараются понять другие этнические группы «на их собственном языке» и «исходя из их ценностей», избегая даже намека на какие-либо предпочтения. Соответственно в релятивистском подходе предпочтительны emic-исследования.
Абсолютизм основан на прямо противоположном представлении, заключенном в подчеркивании сходства между культурами, которое предопределено структурной характеристикой психических феноменов (культурно-историческая психология М. Коула). Формула этого подхода: «культуры все равные и одинаковые».
В плохом варианте этот подход питает расовые предрассудки (стандартные методики выявляют различия показателей развития каких-либо психических функций у одних народов по сравнению с другими); при этом используется жесткий etic-ориентир. В хорошем варианте подход направлен на выявление в разных сообществах сходных способностей (например, интеллектуальных) и ориентирует исследователя на поиск психологических ресурсов и средств, которые помогают людям в разных культурах достигать одного и того же результата; при этом обычно используется etic—emic-ориентир.
Универсализм отстаивает единство психики людей всех рас при разнообразии внешнего их проявления; иначе говоря, он считает фактор культуры вариативным компонентом, который образуется как различное исполнение на одну и ту же заданную тему (структурная антропология К. Леви-Стросса). Формула этого подхода: «культуры равные, внешне разные, но в основе своей все одинаковые».
В исследованиях универсалистов сравнения проводятся со стремлением избежать оценок и предпочтений; стандартные методики обязательно адаптируются к разным культурам. Исследования главным образом направлены на выявление того, как разные культуры влияют на внутренний мир человека, который, с одной стороны, есть образец своего биологического вида, а с другой – представитель современной цивилизации; при этом предполагается исследовательское разделение чистых психических и культуро-обусловленных феноменов. Исследования проводятся на основании etic—emic—etic-подхода с целью «выкачивания» из культуры структур более общих и более глубинных, чем эмпирически явные.
Разнообразие конкретных этнопсихологических теорий и исследований.Среди наиболее значительных этнопсихологических работ в первую очередь следует назвать теорию этногенеза Л.Н. Гумилева, исследование первобытной ментальности Л. Леви-Брюля и структурную антропологию К. Леви-Стросса.
Теория этногенеза Л.Н. Гумилева основывается на специально выделенном критерии самопризнания народом своего единства в определении: «Мы – такие-то, а все остальные – другие». По мнению Л.Н. Гумилева, это отраженное в самоназвании отождествление можно считать показателем естественной связи самих людей, а не антропологических, культурных или географических признаков.
Автор теории представляет, что в самообнаружении также фигурирует в качестве главного признака этноса общность поведенческих черт, передаваемых из поколение в поколение с помощью механизма условно-рефлекторной сигнальной наследственности. Он подчеркивает, что эти черты для народа не случайны, а выработаны в процессе этногенеза (развития этноса в своей географической среде и в определенном историческом времени), связаны с передачей характерных этнических признаков путем преемственности и вместе образуют поведенческий стереотип этноса. При этом в характеристику стереотипа должны быть обоснованно включены не только культурные и мировоззренческие устои, но и формы привычного общежития и правила-навыки ведения хозяйства.
Следует отметить как важный фактор, который сам ученый неизменно выделяет и подчеркивает в своих работах, что расовая теория в этнологии не применима ни в коем случае, так как чистого в расовом отношении этноса нет нигде (например, только в европейской части России смешаны пять расовых компонентов). Но чем тогда этносы различаются между собой? Л.Н. Гумилев считает, что различаются они особой внутренней структурой, которая воспринимается людьми как целостность, но подтверждается только косвенно, когда представители одного этноса реагируют неким сходным (но при этом отличным от другого этноса) образом в критической ситуации. Вслед за Л.Н. Гумилевым можно сказать, что именно так чаще всего обнаруживает себя психический склад, который считается одним из основополагающих признаков нации.
Исследование первобытной ментальности французского философа и этнографа Л. Леви-Брюля представляют иногда гипотезой о качественных различиях первобытного и современного человека, так как на огромном эмпирическом материале Л. Леви-Брюль проанализировал ментальность так называемых «примитивных народов» по сравнению с ментальностью европейца.
В поле зрения ученого попали умонастроение, мыслительные установки, коллективные представления в таком единстве, как они представлены у всего изучаемого сообщества. Среди многих качественных различий он выделил как наиболее яркие, свойственные первобытной ментальности: крайнюю эмоциональную интенсивность коллективных представлений, данных каждому как образы, которые он считает реальными и испытывает по отношению к ним разнообразные чувства (от надежды до страха); нечувствительность к логическим противоречиям (например, сон считается чем-то иным, но столь же реальным, как и окружающий дневной мир; не различаются и не разделяются сам человек и его имя и т.п.); непроницаемость индивидуального сознания для объективного опыта и преобладание веры (например, никто не разуверится в магии, если она не сработала, но всегда найдет этому объяснение, а вот опыт с реальными объектами ничему не учит, если человек уже уверен в другом).
Все перечисленное Л. Леви-Брюль объединил термином пралогическое мышление, при этом не делая его ни стадией на пути к логическому, ни алогичным или антилогичным. Одновременно он выявил и представил особенности пралогических коллективных представлений таким образом:
1) они подчиняются закону сопричастности (партиципации), выраженному как страстное стремление чувствовать единство со своей социальной группой и острое ощущение «единосущности» всего
живого;
2) они имеют мистический характер, так как пронизаны верой в присутствие в жизни таинственных сил и возможности общения человека с ними;
3) они не представляют собой отдельного предмета познания, но существуют как социально-психологический архетип, с которым каждый человек соединяется и в котором живет, передавая по наследству следующему поколению на невербальном (и не рефлексируемом) уровне.
Эти особенности Л. Леви-Брюль связал с отсутствием у «примитивных народов» личностной идентичности, которая заменяется представлением, что способность понимать мир развивается у человека в процессе непосредственного переживания мира, а способность к индивидуальному развитию совершенствуется вместе и сообразно приросту знаний.
Структурная антропология К. Леви-Стросса была посвящена не экзотическим, а общечеловеческим чертам народов Северной и Южной Америки. Исследовались фольклор, термины родства, мифология, способы приготовления пищи.
В широко развернутых поисках универсальных структур человеческого поведения К. Леви-Стросс обнаружил, что одной из главных потребностей человечества оказывается «жажда объективного познания», или познания вне практической пользы, вне экономического интереса, но сообразного простому вниманию к окружению. Другая особенность (можно сказать страсть) человечества, которую обнаружил К. Леви-Стросс, заключается в «стремлении к упорядочиванию», или классификации окружающего природного мира по самым разным основаниям (например, у индейцев навахо все живые существа делятся по принципу наделенности речью; а затем на группы – бегающие, летающие или ползающие и т.п.). Кроме прочего, К. Леви-Стросс обнаружил бинарные оппозиции в восприятии окружающего людей мира как универсалии человеческого опыта (жизнь–смерть, день–ночь, мужчина–женщина, свой–чужой, правое–левое, темное–светлое и т.п.).
Культурологический подход в этнопсихологическом исследовании. Конфигурации культур. До создания культурологических теорий культуру было принято рассматривать с точки зрения обыденного толкования, которое соотносилось с процессом облагораживания человеческих способностей посредством восприятия значимых для современной цивилизации произведений искусства, научных и технических достижений. К настоящему времени можно говорить об успешном складывании культурологии, которая представляет пространство культуры в виде особого рода знакообразующей среды, предопределяющей развитие не просто человеческого сообщества, но также индивидуальной психики и сознания.
В различных методологических направлениях существует своя специфика истолкования культуры. В методологии эволюционизма она представлена как сложное целое, включающее особенности познания, веры, обычаев, морали, права, присущих конкретному обществу. Задача познания целого культуры заключается в разложении его на составляющие, систематизации и классификации их по каким-либо основаниям – подобный подход был продемонстрирован Э. Тайлором в работе «Первобытная культура».
Те же объекты культуры в работах исследователя мифологического сознания Б. Малиновского трактовались с точки зрения удовлетворения с их помощью основных потребностей человека. С точки зрения этого подхода, если феномен культуры существует в обществе, значит он связан с базовыми потребностями народа, исходя из которых его присутствие и смысл могут быть объяснены.
В функционально-символическом подходе (работы Т. Парсонса) культура представлена как средство передачи опыта и общественной традиции, в котором особое значение отводится обучению и объединению членов социального коллектива посредством системы социального взаимодействия. Индивид в пространстве культуры при таком понимании опирается на культурные (символические) объекты, которые в конечном счете и определяют значение того или иного взаимодействия. Символическим объектом может быть любой носитель «синтагмы» – идея, верование, ценностная модель, вещь-символ и т.п.
В символическом подходе, реализованном в разработанной учениками Ф. Боаса теории моделей культуры, культурные образы вначале рассматривались как независимые от социальной структуры, но при этом целиком определяющие ее действенность. Особенно ценным при создании теории считалось изучение не культурных объектов, а культурных форм, которые более стабильно, чем их собственное содержание, существуют во времени. В рамках этого подхода социальные структуры рассматривались только как вторичные образования, опирающиеся на более устойчивые к трансформациям культурные модели.
В развитие символического подхода этнолог А. Кребер предложил рассматривать «культурные модели» как абстракции, которые позволяют увидеть все культурные элементы в единстве (от политического устройства до одежды и пищи); он назвал их конфигурациями, представляющими как бы «суперорганизм» культуры, соподчиняющий общество и отдельных индивидов. На основании сравнительного исследования культур разных народов ученый также сделал вывод о наличии факторов, ускоряющих или тормозящих диффузию культуры; так была введена в научный оборот идея о саморазвитии культуры.
Опираясь на идеи исторической этнологии, Л. Уайт предложил акцентировать не ценностные основания культуры (как привычно до него делали все исследователи), а действенную ее составляющую, которая обеспечивает функционирование и развитие культуры как суперорганической, символической системы. Согласно этому пониманию культурные феномены – это практически всегда символические объекты, изучение которых сводится к утонченной интерпретации их символизма и всевозможных символических действий с ними.
Наиболее полная концепция культуры классика символической антропологии К. Гирца обращается непосредственно к интерпретации символических объектов и символических действий, опираясь на конструктивный подход, состоящий в изучении общественных связей и отношений между социальными институтами. Культура любого общества в таком понимании – это стратифицированная иерархия значимых структур, созданных действиями, символами и знаками; структуры включены в общую коммуникацию и формируют общее видение мира для всех членов культурного сообщества.
Для российской культурологии характерны два взаимодополнительных подхода. С одной стороны находится деятельностно-адаптивный подход, фиксированный на понимании культурных феноменов как адаптивного средства, с помощью которого психобиологические свойства человека согласуются с его социальным и природным окружением (Э.С. Маркарян); согласно этому подходу настоящими носителями культуры могут быть только средства человеческой деятельности. С другой стороны как зеркальное отражение располагается адаптивно-деятельностный подход (А.Я. Флиер), который предлагает понимание культуры в виде непрерывного процесса самоорганизации в адаптивно-адаптирующем круге, осуществляющем историческую и социальную динамику и переструктурирование всей культуры в целом в направлении повышения ее сложности и универсальности сообразно идее культурных модификаций.
Методологически плодотворной моделью конфигурации культур удобно пользоваться при разработке этнокультурных контекстов. Композиционно конфигурацию представляют как сложную, социально-стратифицированную систему, в которой выделяют общенациональное «ядро», сложенное из институциолизированных элементов фольклорного источника, а также «периферию», состоящую из более поздних и частных субкультурных структур, распределенных по разным социальным, конфессиональным и этническим группам, специфичность которых обусловлена факторами, задающими единство организации и коммуникации.
Конкретная культурная конфигурация складывается в процессе адаптации этнического сообщества к природным и историческим условиям, но затем она существует не как жесткий и статичный, но как органически развивающийся феномен, который тем не менее сохраняет устойчивость своих базовых традиционных параметров (в пределе архетипических оснований), служащих своеобразными осями для конфигурирования культуры.
Схожими в различных конфигурациях обычно бывают однотипные структурные элементы непосредственного жизнеобеспечения, образа жизни и технологии хозяйствования, социальной организации и картины мира (особенно ее мифо-религиозной составляющей). В культурных конфигурациях этносов, имеющих общее генетическое происхождение или общую языковую традицию (например, германцы, славяне и угро-финны), большее сходство может быть в ядерной структуре и меньшее – в периферийной. При сходстве исторической судьбы, но различии фольклорных традиций этнических сообществ одного региона возникает большее сходство в периферийных компонентах при существенном расхождении в ядерной структуре (например, у народов России или Китая).
Особенно важный из культурологической методологии вывод заключается в утановившемся в науке мнении, что культурная конфигурация может быть основанием для этнокультурной идентификации того или иного народа.