ПУТЬ К РЕШЕНИЮ CТАРООБРЯДЧЕСКАГО ВОПРОСА
(Докладная Записка священника единоверческой церкви иоанна Верховскаго)
Вопрос о Старообрядчестве настоятельнейше требует решения. Чтобы это решение было согласовано с требованиями православия и государственности, необходимо понять, что это за явление.
Старообрядчество не есть какое-либо уклонение от православия. Это торжественно засвидетельствовал сам Св. Синод в «Увещании во утвержение истины», по повелению Императрицы Екатерины
Великой.
Старообрядчество не есть и раскол. Можно ли называть расколом то, что недвижно стоит на месте? Ежели Старообрядчество есть раскол, то расколом будет и Старокатоличество, в котором на самом деле много общаго с Старообрядчеством. Если же Старокатоличество есть раскол, то по-истине несравненно достопочтеннее слыть за раскольника, чем быть сторонником необузданнаго произвола с его безобразничествами.
Старообрядчество, прежде всего, есть держание стараго обряда, – обряда безукоризненно православнаго, обряда древних наших государей и святителей.
На это держание московскими соборами 1656–1667 годов была наложена «запретительная клятва». Поэтому Старообрядчество стало противлением в обряде церковным властям.
Эту запретительную клятву сам «святейший» Никон впоследствии назвал «безразсудною» (Истор. России, Солов., т. II, стр. 335). Стало быть, в-третьих, Старообрядчество есть протест против безразсудств властнаго произвола. Далее, свободность и смысленность следования за пастырями есть характернейшая черта, отличающая восточное православие от папизма, который требует от пасомых безусловнаго послушания до отречения от смысла и совести. А именно такое «долженство послушания» и Синод рекомендует своей церкви в инструкции 1723 года протоинквизитору архимандриту Антонию, разъясняя смысл «запретительной клятвы», на его вопрос: «что делать с теми, которые все раскольническия согласия проклинают, а одного только двоеперстнаго сложения не проклинают и не оставляют». Стало быть,
в-четвертых, Старообрядчество есть собственно протест русскаго православнаго народа против внесения архипастырями идей и дисциплины папизма в теорию и практику отечественной церкви.
Наконец, народность, во внешних ея проявлениях, есть совокупность характерностей, которыми каждый народ отличается от всех остальных. В ряду этих характерностей обряд занимает одно из первых мест. Народ обезличивается, утрачивая эти характерности; а исторгать насильно которую нибудь из них все равно, что вырывать куски плоти из живаго тела. Старообрядчество, в-пятых, есть народный протест против посягательств чужеземности на русскую народность, так возмутительно обнаруживших себя в «запретительной клятве», продиктованной греческими проходимцами и киевскими латинистами, господствовавшими тогда на Москве.
Русский великий народ превратился бы в толпу идиотов, если бы в делах религии отказался от свободы, а с нею – от смысла и совести; перестал бы быть православным, если бы дозволил навсегда утвердиться в своей церкви папизму; и не стоил бы имени народа, если бы не стал за свою плоть и кровь, за свои народныя характерности.
Правительству с самаго начала следовало бы принять во внимание хотя бы то одно, что папизм есть заклятый враг государств и особенно царских престолов; а Старообрядчество если и назвало Никона антихристом, то именно за попытку его сделаться восточным папой.
Высшая власть в церкви есть собор. Но и собор только тот правоспособен, который подлинно, а не фиктивно, представительствует собою церковь; и только в тех решениях обязателен для народа-церкви, которыми выражается подлинно ея мысль. Истинный собор может быть там только, где народ-церковь практикует канонически принадлежащее ему право – выбирать, контролировать и удалять своих епископов. Государи, по учению православия, суть прирожденные представители народа в делах церкви: собору принадлежит суждение и решение, а Императорское «Быть по сему» удостоверяет, что народ-церковь согласен на решение его первостоятелей.
Ясно, что при размолвках в церкви между ея авторитетом и свободой – Государи обязаны становиться всегда на сторону народа. Царь Алексей пренебрег обязанностями прирожденнаго ему за народ представительства. Став на сторону захватов иерархами церковных прав народа и его свободы, Алексей дал правительственной политике направление, до сего дня враждебное и русскому православию, и русской народности и, следовательно, русской государственности. Предупреждая в будущем самую возможность верховным иерархам посягать, подобно Никону, на преимущества Государей, Петр Великий впал в прискорбную ошибку. Упразднив патриаршество, он и церковь отечественную и свой царский престол лишил священнейшаго их блеска и обаяния, тогда как следовало только патриарха подчинить собору, а соборы – народному контролю. Петр упразднил патриаршество, но закрепив за св. Синодом все захваты и подчинив ему епископов, он сделал для России … папу. Правда, оберегая интересы престола, Петр сделал из этого института складнаго и разборнаго манекена, и ключ от этого механизма взял себе; но церкви и православию от этого не легче.
В продолжении ста лет Государи в отношениях к Старообрядчеству следовали направлению, данному Алексеем. Но «безразсудство» первостоятелей до того резало глаза, что Екатерина решилась вступиться за здравый народный смысл. Так св. Синод, оставаясь верным букве и духу «запретительных клятв», разрешился определением от 15 мая 1722 года: «которые хотя святой церкви и повинуются и все церковныя таинства приемлют, а крест на себе изображают двема персты, а не треперстным сложением, писать в раскол, не взирая ни на что «. Но Императрица на общей конференции Сената и Синода 15 сентября 1763 года определила: «Тех, кои святой церкви не чуждаются и таинства церковныя от православных священников приемлют, а только двоеперстным сложением крестятся… от входа церковнаго и от таинств ея не отлучать, за раскольников не признавать и от двойнаго оклада освободить». Через двадцать лет, рескриптом от 11 марта 1784 года на имя митрополита Гавриила, Великая Мать Отечества повелела св. Синоду дать старообрядцам Новороссии священников и церкви для служения по старому обряду; а Император Павел эту меру распространил на всю империю, императорским «Быть по сему» 27 октября 1800 года на подлинном прошении московских старообрядцев. Высочайше конфирмовав шестнадцать условий прошения, Государь признал «обосторонность» обоих обрядств. Однакож, акт общей конференции 15 сентября св. Синодом не обнародован, а Высочайшее «Быть по сему» 27 октября на подлинном прошении старообрядцев подменено так называемыми мнениями митрополита Платона в духе «запретительных клятв». Таким образом оба эти акта, свидетельства высочайшей мудрости и попечительности Императорскаго Правительства о благе верноподданных, отнесены св. Синодом как бы к неудавшимся опытам державнаго произвола и неразумия; на благодетельнейшия предначертания Государей Екатерины и Павла наложено отнюдь не верноподданническое и не православное, а латино-римское «вето» и «нон поссумус»; и самое примирение архипастырей со старым обрядом и его держателями обращено в ложь и безсмыслицу.
Из сказаннаго ясно, что неправославность Старообрядчества и существовала и существует единственно в воображении архипастырей; что все уступки русской народности и русской священной старине сделаны государями самодержавно, в противность преданиям св. Синода, которыя он унаследовал от времен невежественных и насилных; что вследствие противодействия св. Синода, все эти мероприятия боговдохновеннейших Императоров не доведены до конца; что Государи и впредь в этом деле не найдут в св. Синоде ни благонамереннаго помощника, ни прямодушнаго советника, ни даже верноподданнаго исполнителя, и что, наконец, дарование свободы Старообрядчеству будет первым шагом к освобождению самой господствующей церкви от цезаро-папизма, к пробуждению ея от двухвековой мертвенной бездеятельности, к торжеству православия, к оживлению всех функций государственной жизни, к укреплению русской народности и к славе Императорскаго престола.
Замечательно, что, когда Государи давали полный простор «архипастырской мудрости и благонамеренности», в то время каждый православный двуперстник был признаваем за раскольника, достойнаго проклятий, истязаний и казни; а из таковых состояло большинство русскаго народа. Когда же вмешалось Императорское Правительство, тогда все это множество мнимых «Злодеев церкви и престола» оказались образцовыми и сынами православия и верноподданными. «Злодеев», сказали мы: ибо именно так митрополиты Серафим, Евгений
и Филарет отрекомендовали в 1826 году русский православно народный протест Императору Николаю Павловичу, пожелавшему раз навсегда определить отношения свои к Старообрядчеству. Николай желал быть Государем без пятна и укоризны; преосвященные митрополиты сделали из него тирана своего народа.
Существует мнение, что нельзя признать за Старообрядчеством того, чего не имеет сама так называемая господствующая церковь: выбора иерархов, контроля над ними, соборнаго управления, свободнаго выбора исповедания. Но чувствует ли еще нужду в этих духовных благах господствующая церковь? Желает ли она их? Созрело ли, наконец, ея общество, чтоб пользоваться ими? Напротив, на одном из заседаний Общества Любителей Духовнаго Просвещения в Петербурге мы слышали от представителей духовной науки, что нынешняя практика отечественной церкви превосходнее самой апостольской. – Иное дело старообрядцы. Двести лет слишком они стоят за обряд древней отечественной церкви. Но, отстаивая, по видимому, мертвую букву, они отстаивают именно те начала, кои составляют существо, жизнь и несокрушимость церкви, именно все то, о чем только ныне начинает воздыхать высшая интеллигенция господствующей церкви.
Наконец, ежели правительство, внимая обществу, признает коренную реформу отечественной церкви необходимою, неизбежною, желательною, то и тогда не лучше ли развитие событий предоставить их логической последовательности и народной самодеятельности? Зачем с напряжением сил ломать то, что существует два века, с чем свыклось, если и подлинно по неразвитости, за то громадное большинство сынов отечественной церкви, но что разрушится само собой сряду по признании Старообрядчества? И это разрушение будет торжественным доказательством, что нынешняя практика несостоятельна, а начала, хранимыя Старообрядчеством вечно-жизненны. Дело в том, что собор старообрядческих епископов, сразу по их признании, обратится к восточным патриархам с просьбою принять их в общение и с разъяснением тех уклонений церковно-общест-венной практики от коренных начал учения Христова и апостольскаго, которыя были виною раскола и до сих пор стоят разделительно между иерархами и народом, оставшимся верным преданиям истинно-древняго православия. И, несомненно, Восток осудит, но не Старообрядчество, а невежественный и безпощадный Произвол. Дополнив, как и сколько то нужно, хиротонию старообрядческих епископов, патриархи примут их в общение; а раскольником тогда окажется сам св. Синод, ежели после двух увещаний не примирится прямодушно с Старообрядчеством и не откажется от папизма греко-латинствовавших московских соборов. Правительству нет надобности придумывать способы решения этого двухвековаго вопроса; стоит только до конца довесть то, что логически содержится в мудрых предначертаниях благочестивейших Государей Екатерины и Павла. Именно:
1. Смысленность и свободность следования за пастырями, а следовательно, и свободу выбора исповедания признать характернейшею отличностью восточнаго православия от папизма, безспорным и неотъемлемым правом всех и каждаго в Российском государстве.
2. Всех старообрядцев, принимающих седмь вселенских и девять поместных соборов, признать православными, а восточное православие – относящимся безразлично ко всем обрядовым толкам, и одинаково осуждающим всякую между ними ссору и разделение из-за обрядовых мелочей.
3. Всем сим старообрядцам даровать свободу открыто совершать богослужения, строить храмы и молитвенные домы, вести метрики, собираться в съезды и соборы, группироваться вокруг ими самими облюбленных центров, устраивать всех именований учебныя и благотворительныя заведения.
4. Всех старообрядческих епископов и священнослужителей, о которых их общества просить будут, признать в их санах.
5. По принятии старообрядческих епископов в общение восточными патриархами, возстановить патриаршество; патриарха подчинить собору, а соборы – народному контролю; возвратить российской церкви соборность и канонически принадлежащее ея народу право выбирать, контролировать и удалять: каждой епархии – ея епископа и каждой общине – ея священнослужителей. Все это да будет даровано русскому народу высочайшими манифестами. Сего требуют справедливость, достоинство и интересы Императорскаго Правительства.
Благословенны Государи, которые для благодетельнейших мероприятий не ждут понуждений времени, но Сами, идя впереди его, ведут свои народы от благоденствия к благоденствию, самодержавно указуя им выход из исторически сложившихся аномалий.
Путь к решению старообрядческого вопроса. – Браила, 1901.