Мадленских святилищ (не моложе мадлена IV) известно довольно много: Ложери-От, Кап-Блан, Шер-а-Кальвен, Реверди, Англь-сюр-Англен, Жан-Бланк, Лонгуерош.
Навесы, под которыми располагались святилища, имеют самые различные размеры: от циклопического Ложери-От, по-прежнему являющегося самым большим в окрестностях Эйзи, до небольших, длиной около пятнадцати-двадцати метров (Кап-Блан, Реверди, Шер-а-Кальвен).
В Ложери-От, Жан-Бланк найдены декорированные блоки, подобные блокам Рок-де-Сер, но в гораздо меньшем количестве. В первом случае речь идет о четырех блоках, достоверно происходящих из слоя мадлена III в восточной части навеса379,
и не менее девяти других, из восточной и западной частей, не имеющих стратиграфической привязки, но, по мнению Д. Пейрони, относящихся к одному из трех мадленских слоев380. К сожалению, нет даже приблизительных данных о локализации этих блоков. Быть может, раскопки, проводимые сейчас французскими археологами в восточной части навеса, дадут какие-то новые сведения на этот счет. Можно лишь констатировать, что, как и прежде, святилище было связано с обширным поселением.
В западной части навеса Жан-Бланк в слое мадлена I Д. Пейрони обнаружил два блока с изображениями, на одном из которых виден бизон (рис. 167). В отвалах предыдущих раскопок найдены еще два блока, относящиеся, по Д. Пейрони, к мадлену III381. Об их расположении также ничего не известно.
Гораздо более показательными являются святилища, включающие в свою структуру многометровые скульптурные фризы, выполненные на вертикальных стенах в глубине убежищ (Кап-Блан, Англь-сюр-Англен, Шер-а-Кальвен, Реверди). Выше уже отмечалось, что фризы имели значительную длину и занимали практически всю протяженность навеса. Трудно сказать, насколько глубоки были навесы в мадлене. С известной долей осторожности можно заметить, что Кап-Блан, скорее всего, не был глубже пяти-шести метров (не считая «алькова») и примерно такой же, или чуть больше, была глубина навеса Англь-сюр-Англен в западной части, где найдены отвалившиеся декорированные куски скалы (рис. 160).
Помимо фризов, в структуру этих святилищ входили блоки с изображениями. По одному блоку найдено в Кап-Блан и Шер-а-Кальвен. Во втором случае это огромная глыба длиной 2 м, шириной 1,3 м и высотой 0,8 м. Она находилась в 2,5 м от фриза. Как пишет П. Давид, на одном из углов (не понятно только, на каком) была изображена голова животного из семейства кошачьих382. Любопытно, что один из немногих блоков в Англь-сюр-Англен, который точно не был частью наскального фриза, также украшен изображением животного из семейства кошачьих 383. Этот блок (М202 на рис. 162) обнаружен, как и в
Шер-а-Кальвен, на расстоянии 2,5 м от стены, повернутым украшенной стороной к югу384. Нельзя исключить возможность и того, что хищник из Шер-а-Кальвен смотрел именно на юг. Совпадение несколько усиливается тем обстоятельством, что в этой части навеса Англь-сюр-Англен большую роль играют изображения лошадей и бизонов – единственных животных, представленных на фризе Шер-а-Кальвен (см. прорисовку на рис. 144).
Англь-сюр-Англен примечателен большим количеством колец, часть из которых совмещена с изображениями, часть разбита. Нигде после Бланшар и Кастане не встречается так много колец, хотя единичные образцы отмечаются практически на каждом памятнике. Не исключено, что кольца играли в Англь-сюр-Англен такую же роль, как на этих ориньякских святилищах. Наряду с кольцами одной из самых интересных черт Англь-сюр-Англен является большая роль среди персонажей наскального фриза антропоморфных изображений. Впервые после солютрейского затишья образ женщины занимает одно из центральных мест. Причем, если реалистичность трактовки вызывает ассоциации с граветтскими образцами, то акцент на изображение только нижней половины тела, четкое выделение лобкового треугольника сближают «венер» Англь-сюр-Англен, скорее, с ориньякскими вульвами.
Черты, свойственные для ориньяка, достаточно определенно просматриваются на мадленских святилищах. Примером может служить навес Реверди, где, как уже говорилось (см. 3.1 настоящей главы), найдено 15 блоков с купулами.
Реверди – один из самых любопытных памятников мадлена. Если на большинстве мадленских святилищ пространственная организация элементов выражена весьма слабо (в связи с их незначительным количеством), то в Реверди она должна была быть достаточно сложной.
Помимо блоков с купулами, в структуру святилища входили «клады» (см. 3.1 настоящей главы), отдельный блок с изображением головы животного, стоявший на окрашенном цоколе и, возможно, очаги, отличающиеся тщательностью оборудования, самый большой из которых имел размеры 2,2 м × 1,5 м. Кроме этого найдено несколько блоков с кольцами385.
Жаль, что Ф. Делаж не составил плана расположения находок. Особый интерес представляют блоки с купулами, которые могли
располагаться рядом или небольшими группами, объединяя, таким образом, свои композиции из купул. Эти последние образуют на блоках порой очень сложные сочетания и явно имеют символическое значение. Разветвленная пространственная конструкция, наличие большого количества нефигуративных изображений (купулы) ставят Реверди несколько особняком среди мадленских святилищ, но в то же самое время это святилище обладает наскальным скульптурным фризом, что можно считать типично мадленским. Отдельный блок с головой животного (хотя и не из семейства кошачьих) также роднит Реверди с Англь-сюр-Англен и Шер-а-Кальвен. Возможно, что схема «скульптурный фриз + блок с головой животного» является стержневой для этих трех святилищ.
«Пространственность» Реверди является все же исключением, тем более, что она образована в основном элементами без фигуративных изображений. Характерным для мадлена следует считать концентрацию последних на стенах убежищ (в том числе и в Реверди). Если в Рок-де-Сер композиция задавалась положением блоков, то теперь значительная часть этих связей должна была перейти на плоскость и, следовательно, должно было существенно возрасти значение расположения отдельных фигур и сцен как относительно друг друга, так и относительно других элементов святилища. В большинстве случаев анализ композиции фризов затруднен в связи с плохой сохранностью, но, как неоднократно уже отмечалось выше, фриз Кап-Блан предоставляет определенную возможность пролить свет на эту проблему.
В главе II фриз Кап-Блан был подробно описан и сейчас будет рассмотрена только его структура. В настоящем своем виде фриз включает в себя 15 фигур животных. Отдельный скульптурный блок, стоявший у входа в альков, также, видимо, входит в общую композицию, таким образом, всего в ее составе оказывается 16 изображений. Фриз естественным образом делится на две части. Левая, западная часть, расположена в самой глубокой части навеса и включает в себя фигуры № 1–8. Восточная группа находится ближе к краю навеса на скальном выступе и над «альковом», в ее состав входит и бизон с отдельного блока. Эта группа включает в себя семь животных № 9–15.
А. Руссо, анализируя фриз, пишет, что центральное место в нем занимает лошадь № 5, выделяясь своими размерами, тщательностью исполнения и самым глубоким положением по отношению к остальным фигурам. Но в западной части фриза она является крайней правой
фигурой и как таковая противостоит фигурам № 1–4, среди которых выделяются две лошади № 2 и 3. Таким образом, основу композиции западной части составляют противостоящие лошади.
Если посмотреть на восточную часть, то здесь также доминируют три фигуры: две лошади № 10 и 12 и животное № 14, от которого видна только задняя часть. Обращают на себя внимание иконографические соответствия между двумя парами лошадей № 2 и 3 и № 10 и 12. В обоих случаях животные изображены как бы в перспективе по отношению друг к другу и передние части левых фигур заходят на крупы правых. Размеры обеих пар примерно одинаковы и составляют чуть более трех метров, при этом правые животные имеют меньшие размеры. Все изображения ориентированы в одну сторону. По существу можно говорить о парах-двойниках или даже об одной и той же паре животных, представленных в разных частях фриза. Причем в обеих частях этой паре противостоит крупная фигура (№ 5 в первом случае и № 14 – во втором).
Наиболее поразительным фактом является то обстоятельство, что размеры центральных групп западной части фриза (фигуры № 2, 3, 5) и восточной (№ 10, 12, 14) различаются на два метра, т.е. на расстояние от морды лошади № 3 до того места на хребте лошади № 5, которое соответствует точке касания морды лошади № 12 дорсальной линии животного № 14386. Иными словами, если животных № 2 и 3 сдвинуть вправо на 2 м, а лошадь № 5 оставить на месте, то получится картина, представленная в восточной части фриза387
(рис. 135).
Что касается остальных персонажей, то и им имеются соответствия. Фигуре № 1, вероятно, соответствуют остатки скульптуры № 9, бизону № 2а, учитывая его направленность вниз, вполне может соответствовать бизон, выполненный на отдельном блоке. Относительно крупным фигурам № 6 и 7 в восточной части соответствий нет, но если они смещаются, как и все ориентированные вправо животные западной части, то в восточной для их изображения просто нет места. Если же они оставались на месте, как лошадь № 5, то их должны были перекрыть лошади № 2 и 3. Первая версия кажется предпочтительной, поскольку лошадь № 5 является единственным животным в западной части фриза, направленным в левую сторону, кроме того, как это отметил А. Руссо, это изображение находится глубже всех окружающих его фигур, оно как бы лежит в другой, параллельной плоскости, благодаря чему и возможно его перекрытие при воображаемом смещении остальных фигур.
Сложнее обстоит дело с мелкими фигурами, поскольку они расположены в нижней, сильно поврежденной части фриза, но представляется вероятным, что они так же, как и большие изображения, имели свои соответствия.
Хотя сейчас трудно сказать что-либо определенное о реальном содержании композиции фриза Кап-Блан, но необходимо сделать ряд замечаний. Во-первых, композиция фриза построена не на механической присоединительной связи, а имеет ярко выраженный «повествовательный» характер, проявляющийся в делении фриза на две части, изображении в этих частях одних и тех же персонажей, изменивших свое положение относительно друг друга. Во-вторых, положение животных изменяется сообразно определенной закономерности, что доказывается не только соблюдением величин и размеров, но и тем обстоятельством, что в восточной части нет ничего такого, что бы не было обусловлено композицией западной части.
Фриз Кап-Блан обнаруживает структуру не менее сложную, чем расположение блоков в Рок-де-Сер и, вероятно, то же самое можно сказать обо всех мадленских фризах. В Кап-Блан ощутимо желание передать на плоскости пространственные соотношения, как это происходило, например, в Ляско.
Подводя итог рассмотрению структуры мадленских святилищ, следует заметить, что в мадлене мы находим многие черты, свойственные святилищам предшествующих эпох, но в то же время ощутима тенденция к упрощению пространственной структуры, сокращению числа структурных элементов, переносу всех фигуративных изображений на стену. В результате святилища приобретают «панорамный» характер, становятся святилищами одного фриза. Эта общая типологическая черта сочетается на мадленских святилищах с разнообразными индивидуальными чертами каждого конкретного памятника.